Его банан

Я облизнула свои губы, когда поползла спиной назад, чтобы попытаться найти подушки, но я ошиблась в том, где я лежала на кровати, и поставила руку на край кровати, почти переваливаясь через край.

Брюс оказался рядом, прежде чем я успела упасть, и толкнул меня обратно на середину кровати.

— Могу я надеяться, что ты не упадешь, пока я раздеваюсь? — спросил он.

Я покраснела.

— Я сделаю все возможное. Но, может быть, тебе стоит раздеть меня, чтобы я не навредила себе, на всякий случай.

— Думаешь? — спросил он.

Он склонился надо мной, поставив руки по обе стороны от моей головы. Он поднял одну руку, чтобы снять галстук и бросить его на пол. Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке, прежде чем потерял терпение и сосредоточился на мне.

Я точно не одевалась для свидания и секса с великолепным миллиардером, когда собиралась утром. Я оделась на очередной день из пяти миллионов моего подхалимства… белый комбинезон с цветочным узором.

Брюс хмуро посмотрел на него.

— Как ты снимаешь эту штуку?

Он начал дергать за пояс, который представлял собой всего лишь затянутый шнурок, чтобы очерчивать талию. Его прикосновение к моей талии щекотали и удивляли меня, вызывая приступ смеха.

— П-п-прекрати, — смеялась я. — Не там, — только и смогла выдавить я.

Я вытащила одну руку из бретельки, чтобы он понял, что делать дальше. Он стянул другую бретельку с моего плеча, а затем дернул все это вниз, поднимая мою задницу и ноги, чтобы полностью снять комбинезон.

Я бросила быстрый взгляд вниз, чтобы вспомнить, какое на мне было нижнее белье, и скрестила пальцы, что не надела что-то слишком старое. К счастью, на мне были розовые кружевные трусики и такой же лифчик. Учитывая мою обычную удачу, это было чудо.

Он облизнул губы, когда увидел меня, и, казалось, разрывался между желанием поцеловать мое тело или сорвать с меня последнюю одежду. Мгновение спустя он наклонился и поцеловал меня в грудь, потом в ложбинку между грудей, потом в пупок, потом в бедра. Каждый поцелуй был взрывом тепла и покалывания нервов, как маленькие волны удовольствия, которые распространялись по всему моему телу.

Я лапала его без стеснения, гладя его мускулы через рубашку и скользнув руками в открытый шов рубашки, чтобы почувствовать его твердую грудь, сжимая его бицепсы, пока он, казалось, целовал каждый дюйм меня.

Он, наконец, вернулся к моим губам, где глубоко поцеловал меня, и я почувствовала, как его рука скользнула вверх по моему бедру. Он позволил своей руке коснуться меня, вызвав дрожь, которая прошла через меня, как ударная волна. Я прикусила его губу немного сильнее, чем намеревалась, но если он и возражал, то не подал виду.

Он запустил руку в мои трусики, сгибая пальцы, чтобы дотянуться до меня. Мой лоб сморщился, а рот открылся, как будто я была в шоке, когда он начал работать своими талантливыми пальцами. Он скользнул ими внутрь меня, чтобы собрать мою влагу, а затем стал растирать ее вверх и вниз по моей киске, пока я уже не подумала, что не выдержу и закричу от чистого экстаза.

Я смутно понимала, что, наверное, должна потянуться к его члену, чтобы отплатить ему тем же, но не думала, что смогу дотянуться. Кроме того, он, казалось, совсем не возражал против того, как все продвигалось, если его горячее дыхание над моей шеей было хоть каким-то признаком. Его тело двигалось в такт с его пальцами, мягко терлось об меня, как будто он не мог сдержаться, и его нетерпение было возбуждающим само по себе.

Я никогда не была особенно уверенной в себе, особенно в сексе, поэтому каждый намек на возбуждение и желание, которые он показывал мне, был как жидкая поддержка, которую я жадно выпивала.

Я держала его сзади за шею, не в силах удержать мои пальцы от того, чтобы они не впивались в его кожу и не прижимали его лицо к моей шее. Он ощущался так хорошо, и он не переставал целовать меня везде, куда мог дотянуться.

Его темп увеличивался и увеличивался, пока я не подумала, что собираюсь кончить.

— Я хочу всего тебя, — выдохнула я. — Пожалуйста. Я хочу каждый дюйм внутри себя. Я хочу почувствовать это.

Он застонал, как будто мои слова были невидимыми руками, которые начали гладить его. Он выпрямился и сорвал рубашку, при этом оторвав пару пуговиц. Это было так не в его характере, с его размеренным, организованным характером, что это послало дрожь похоти каскадом через меня.

Он перекатился на спину и стянул с себя брюки и нижнее белье, не выказывая никакого беспокойства по поводу некого сексуального стриптиза. Брюс просто хотел раздеться и войти в меня так быстро, как только мог, и я поблагодарила Бога за это, потому что знала, что не смогу больше сдерживаться, прежде чем опозорюсь, буквально сорвав с себя и него одежду и взобравшись на него, если бы он задержался еще хоть на мгновение.