Египетский манускрипт

– Я, собственно, вот о чем хотел поговорить. Помнишь, еще на «Принцессе Багдада» Курт рассказывал о своем увлечении археологией?

Вот уж действительно – сюрприз! Точнее, не сюрприз, а рояль. Тот самый, который случайно и в кустах. Иначе и не назовешь, даже и не старайся…

Короче, Вентцель оказался не так прост. Сегодня утром («Калиопа» резво бежала по водам Красного моря, до Суэца оставались какие-то сутки пути, а я уныло торчал на палубе и переживал очередную мировую несправедливость) герр инженер разговорился в курительном салоне с отцом. Кстати, забыл сказать: во время путешествия отец вернулся к этой, без сомнения, мерзкой привычке, от которой уже три года как избавился. В ответ на мои язвительные упреки он смущенно кашлял и оправдывался, что, мол, все вокруг курят, и послеобеденная сигара – это вообще не табачная зависимость, а часть благородного ритуала общения, без которого в эти времена не обойтись… Отмазка это, вот что. Гнилая. Хотя приходится признать – ни папирос, ни сигарет (их тут употребляют непременно с мундштуками) отец не курит – предпочитает сигары и трубку. Уж не знаю почему, но мне всегда нравился запах трубочного табака; если сигаретный дым вызывает лишь омерзение, то трубочный – наоборот, какие-то неясные, но весьма приятные ассоциации.

Но – вернемся к герру Вентцелю. За кофе и сигарами он поведал отцу о своем давнем увлечении – археологии. Строго говоря, мы о нем и так знали, мало того – во время плавания по Тигру инженер нам все уши прожужжал и о своем хобби, и о собрании редкостей, которые его попечительством формируют для школы родного города. Но на этот раз разговор оказался куда более предметным и полезным – герр Вентцель поведал, что в бытность свою в Египте на строительстве железнодорожной ветки Суэцкого канала он познакомился с прелюбопытным стариканом. Семидесятидвухлетний немецкий археолог и историк по фамилии Бурхардт оказался ни много ни мало хранителем коллекции древностей египетского хедива Тауфик-паши. На строительстве «чугунки» господин хранитель оказался тоже по делу – он посещал все крупные земляные работы, ведущиеся во владениях Тауфик-паши иностранными компаниями, и присматривал, чтобы те не испортили своими лопатами и экскаваторами чего-нибудь бесценно-исторического, скрытого в песках пустыни. На этот счет у египтян имелся опыт – лет пятнадцать назад, в 1871 году, некие братья Рассул нашли у подножия крутого каменного склона в Дейр-эль-Бахри, на западном берегу Нила, напротив Фив, замурованный вход в пещеру. Братья немедленно вскрыли тайник и принялись копать. На глубине тринадцати метров они наткнулись на семидесятиметровый тоннель, ведущий вглубь скалы. По всей длине он был забит ящиками, в которых были мумии, а также множество предметов «погребального приданого».

Естественно, братья Рассул нашли, как распорядиться неожиданно свалившимся на них сокровищем, – пустили находки в продажу. Их бизнес процветал несколько лет, пока египетская Служба древностей, которая до тех пор мышей не ловила, не заинтересовалась ловчилами. Одному аллаху известно, сколько бесценных предметов старины ушло к тому моменту в частные коллекции! Так что хедив, весьма заинтересованный в такой доходной статье бюджета, как египтология, отряжал хранителя своего собрания надзирать за всеми сколько-нибудь перспективными в смысле находок проектами.

В тот раз старикану не повезло – на трассе будущей узкоколейки попадались разве что верблюжьи кости, – зато повезло герру Вентцелю. Инженер приобрел в лице хранителя интереснейшего собеседника и великолепного знатока египетской старины. Старый ученый был лично знаком со Шлиманом[62], состоял в научной переписке с патриархом «старой» германской школы египтологии Рихардом Лепсиусом[63] и, будучи непревзойденным знатоком древнеегипетской и коптской письменности, работал над переводами древних манускриптов с самим Эрманом. Бог знает кто это, но Вентцель произносил это имя с каким-то особым придыханием, что свидетельствовало о крайнем пиетете и почтении[64].

Услышав о коптской письменности, отец немедленно заинтересовался. Герр Вентцель удовлетворил сугубо научный (ха-ха!) интерес собеседника, и уже через час мы были посвящены во все детали работ герра Бурхардта по переводам древних коптских религиозных текстов, которые тот выполнял по заказу египетского отдела Берлинского королевского музея.

Общий вывод был таков – старик-хранитель мог оказаться чрезвычайно полезен, и отец не преминул заручиться обещанием герра инженера познакомить нас с ним сразу же по приезде в Александрию.