Егерь: заповедник

Нохой не упускает свой шанс. Мгновенно хватает со стола бутерброд Беглова и торопливо глотает.

— Мерзавка! — хохочет Беглов.

И шутливо топает ногой на собаку:

— Пошла отсюда!

Нохой негромко и басовито рычит.

Мои псы во дворе заливаются радостным лаем.

— Кто-то идет, — говорю я.

И тут же слышу на крыльце тяжелые шаги.

Нохой с лаем бросается к двери. Беглов хватает ее за ошейник и оттаскивает в угол.

— Держи свою собаку, Володя! — слышу я хриплый голос генерала Вотинова.

Затем дверь открывается, и сам генерал появляется на пороге.

Мы с Бегловым буквально столбенеем от удивления. Нохой рычит и рвется, пытаясь добраться до ног Вотинова.

— Отыскалась? — спрашивает Георгий Петрович. — Что это с ней? Такая тихая собака была. А вы чего застыли? Привидение увидели, что ли?

На генерале синий спортивный костюм и вязаная шапочка. Он сейчас сильно похож на пожилого лыжника, который вышел из дома и обнаружил, что снег еще не выпал. Вот какая незадача.

Но взгляд!

Взгляд у генерала прежний — уверенный, с насмешливым прищуром. Куда только подевалась его болезнь?

— Жора!

Беглов, опомнившись, силой заталкивает Нохой в комнату и закрывает дверь. Но собака и оттуда продолжает лаять, да еще и скребет дверь когтями.

Похоже, мне предстоит ремонт. Уж красить дверь точно придется.

Беглов сходу набрасывается на Вотинова:

— Жора, ты что, сбежал из больницы? Ты в своем уме? Мы тебя вчера на носилках в палату затащили, а сегодня ты уже разгуливаешь?

— Не кричи, Володя, — останавливает его Вотинов. — Я вчера в бане свою палку забыл. Вот и пришел за ней. Чего мне целый день в палате сидеть? Получил капельницу на завтрак — и до обеда свободен.

— Тебя же Трифон искать будет!

— Чего меня искать? — удивляется генерал. — Я ему сказал, куда пошел. Я же не мальчишка, чтобы тайком бегать.

Он принюхивается.

— А чем это у вас так вкусно пахнет?

— Мясным бульоном, Георгий Петрович, — улыбаюсь я. — Хотите?

— Он еще спрашивает! — картинно возмущается генерал. — Конечно, хочу!

Я наливаю ему наваристый бульон прямо в кружку и предупреждаю:

— Осторожно, горячий.

— Ничего, — улыбается Вотинов. — Я с фронта привык кипятком греться.

Он маленькими глотками прихлебывает бульон и блаженно щурится от удовольствия.

— Пойду, поищу вашу трость, — говорю я.

— Да зачем она ему теперь? — смеется Беглов. — Если сюда без трости добрался, значит — не нужна.

— Верно, — кивает Георгий Петрович. — Еще так побегаю.

— Мне пора, — говорит Беглов, глядя на часы. — Хочу съездить в Киселево, новый поводок купить.

— Владимир Вениаминович, ну что ты крутишь? — укоризненно говорю я. — Ты не за поводком едешь, а насчет Кольки Симонова.

— Да, — кивает Беглов. — Пойми, Андрей, это и для его блага в первую очередь. Пусть обходит Черемуховку стороной. Тем более, теперь — когда ты такое дело решил затеять.

— А что за дело? — спрашивает Вотинов.

— Это тебе Андрей Иванович сам расскажет, — говорит Беглов. — А я побежал.

— Ты обратно-то на чем доберешься? — спрашиваю я. — Автобус только вечером будет.

— Попутку поймаю, — беспечно отвечает Беглов. — Или пешком пройдусь.

Нохой за дверью начинает просительно скулить — чувствует, что хозяин уходит.

— Ладно, — не выдерживает Беглов, — возьму тебя с собой.

Георгий Петрович протягивает мне пустую кружку.

— До чего вкусный бульон, — говорит он. — Налей еще, Андрей Иванович. И расскажи, что у тебя за идея.

* * *

— Вот это ты придумал, Андрей Иванович!

Георгий Петрович Вотинов удивленно качает головой, маленькими глотками прихлебывая бульон. Он пьет уже третью кружку.

На худых щеках генерала появился едва заметный румянец.

Я говорю сбивчиво, но Георгий Петрович внимательно меня слушает и кивает.

— Знаешь, а не так это и сложно, — рассудительно говорит он. — Трудно — да. Может ничего не получиться. Но не сложно. И мы при этом ничего не теряем. Наоборот, получаем возможность попробовать. Смотри, Андрей Иванович!

Вотинов берет лист бумаги и быстро пишет на нем огрызком карандаша.

— Давай определим направления атаки. Первое — твое общество охотников и рыболовов. Через руководство можно протолкнуть идею заказника. Подумай, как поговорить об этом с Тимофеевым, Андрей Иванович. Черт знает, может и получится.

— Вполне, — соглашаюсь я.

— Думаем дальше, — улыбается генерал. — Твой лесотехнический институт. Кого из преподавателей можно увлечь этой идеей?

— Профессора Катаева, — сразу же говорю я.

Олег Александрович Катаев заведует в нашем институте кафедрой энтомологии. Год назад мы с черемуховскими школьниками помогали ему собирать материал для монографии.

— Так, — кивает Вотинов и пишет на листе фамилию Катаева.

Почерк у него твердый, с крупными, четкими буквами.

— Дальше. Археологи. Что они накопали на той поляне?

— Точно не знаю, — говорю я. — Но уезжали довольные, и весной собираются вернуться. Говорят, там раскопок не на один сезон.

— Кто у них главный?

— Дмитрий Николаевич Сюзин, он преподает в ЛГУ.

— Надо с ним связаться. Возможно по этой линии получится что-то сделать. Объявить окрестности Елового озера зоной охраны археологического памятника.

На лист снова ложатся четкие строчки.

Вотинов смотрит на меня.