Егерь: Назад в СССР 3

Чудом устояв на ногах, я потащил собак к берегу. А они егозили, натягивали поводки, совали любопытные чёрные носы под каждый заснеженный куст репейника, в каждую мышиную нору в снегу.

Мы прошли вдоль замёрзшей Песенки, миновали дом бабы Тани и вышли за околицу деревни. Здесь я расстегнул ошейники.

— Ну, гуляйте, черти!

«Черти» галопом унеслись в лес. Только взлетел взрытый лапами мягкий снег, да мелькнули в кустах молодой рябины пушистые хвосты.

И тут же раздался собачий лай!

Какого чёрта? Кого они облаивают здесь, возле самой деревни? Только не человека — на человека, встреченного в лесу, лайки никогда бы не подняли голос. Неужели кабаны подошли так близко к жилью? Но с чего бы? Земля ещё не промёрзла, копать в лесу съедобные корни — одно удовольствие! И снег пока не слишком глубок, хоть и нападало его изрядно за последние две недели. Но кабанам такой снег нипочём. Своими пятаками они его мигом до земли разроют и не заметят.

Да и подкормочная площадка на моём участке не пустует. Пару дней назад я отвёз туда несколько мешков подгнившей картошки из совхозного овощехранилища.

Собачий лай не прекращался ни на минуту, медленно смещаясь вглубь леса. Рычания и визга слышно не было. Значит, псы не схватились со зверем, а только облаивают его.

У меня мелькнула догадка.

Я быстро сменил в стволе патроны и побежал в сторону лая, стараясь ступать, как можно тише, и перебегать от дерева к дереву. Один раз задел высокий куст орешника. Дрогнувшие ветки швырнули мне за шиворот целый ком снега.

Брр!

Я поёжился, чувствуя, как текут по спине холодные струйки.

Лай быстро приблизился, стал отчётливее. Я перешёл на шаг, внимательно выглядывая собак в заснеженном лесу. Холодный воздух остужал разгорячённые лёгкие, и я стал дышать носом.

А вот и собаки! Серко уселся недалеко от высокой сосны и методично тявкал, задрав вверх заиндевевшую морду. Молодой Бойкий нетерпеливо бегал вокруг, изредка подтявкивая другу.

Ну-ка, кто там у нас?

Я вгляделся в густую сосновую крону. В длинных иглах ничего не было видно.

Вдруг ветка дрогнула, перед глазами мелькнуло длинное гибкое тельце, и пропало.

Собаки тут же, не прекращая лаять, перебежали под соседнюю сосну.

Вот теперь я её увидел. Крупная куница в бурой шубке распласталась вдоль ветки, опустив вниз светлую морду с округлыми ушами. Изредка куница раскрывала пасть, полную острых мелких зубов — видно, шипела на собак.

От меня до зверька было метров семьдесят. Далеко!

Я осторожно сдвинулся за дерево. Наметил впереди толстую берёзу и, прикрываясь её стволом, медленно пошёл по направлению к зверьку. Сердце отчаянно колотилось. Чтобы унять его, я старался дышать глубоко и размеренно.

Значит, правильно я перезарядился. Дробь пятёрка в одном стволе, тройка с самодельным контейнером — в другом.

Эх, если бы не две собаки! Вдвоём они слишком азартны, долго не удержат зверя, стронут его с места. И снова беги по лесу и подкрадывайся!

Но псы не подвели. Они не бросались на дерево в глупой попытке достать куницу, а просто облаивали её снизу. А может, зверёк попался умный и любопытный. Наверняка куница понимала, что собакам на дерево не взобраться.

Как бы там ни было, а когда я добрался до берёзы, куница по-прежнему сидела на сосновой ветке, глядя вниз, а псы с лаем бегали под сосной.

Хорошо, что внимание куницы полностью сосредоточено на собаках. Меня она не видит, а я уже в сорока метрах. Можно стрелять!

Я медленно поднял ружьё к плечу, чтобы не вспугнуть зверька резким движением. Прицелился и выстрелил.

Есть!

Куница медленно свалилась с ветки и полетела головой вниз, растопырив лапы и вытянув длинный, почти в тело, хвост.

Бойкий бросился к ней, норовя поймать на лету, но Серко оттолкнул молодого и сам лязгнул зубами.

— Фу! Я кому сказал — фу! Отдай!

Я быстро подбежал, ухватил куницу за хвост и потянул её из собачьей пасти. К моему удивлению, Серко без сопротивления выпустил добычу. Видно, Жмыхин приучал собак работать не только по крупному зверю, но и по пушнине.

Куница была хороша! Длиной почти с мою руку, тёмно-бурая с серебристым отливом и светлой мордой. Я полюбовался добычей, похвалил собак и отправился обратно в деревню. В этот раз решил взять чуть вправо и выйти полем — там собаки вряд ли кого-то встретят.

Отец с Владимиром Вениаминовичем по-прежнему сидели на кухне. Перед ними стояла начатая бутылка коньяка и сковорода с шипящей в подсолнечном масле жареной картошкой.

— Андрюха, ты никак с добычей? — удивился отец, увидев куницу.

— Хороша? — гордо спросил я.

— Не то слово!

Владимир Вениаминович даже с табурета вскочил.

— Можно?

Я протянул ему куницу, и Беглов огромной ладонью легко погладил бурый мех.

— Да, это не лисиц по полям стрелять! — с завистью сказал он.

— Повезло, — улыбнулся я. — Собаки прихватили у самой деревни. Ну, а как ваши успехи?

— Видишь — отмечаем! — хмыкнул отец. — Хоть я и не верил во все эти россказни, а бутылочку с собой прихватил, на всякий случай! А ведь и правда — не хочется курить! И главное — абсолютно не помню, что этот шаман со мной сделал!

Отец непочтительно ткнул пальцем в сторону Владимира Вениаминовича.