Егерь: Назад в СССР 2

Такой автомобиль не помчит тебя с шиком по городской улице. Не побалует мягкими креслами, музыкой и кондиционером. Там, где другие машины полетят, со свистом рассекая воздух и урча мощными моторами, он будет плестись и ковылять.

Но зато провезёт по любой грязи, вытащит из самого глубокого сугроба. В его укрытый грубым брезентом кузов поместятся, лыжи, ружья и охотничьи собаки.

И даже если это чудо техники застрянет в какой-нибудь особенно вязкой луже — благодаря небольшому весу трое мужиков с матерком поставят её на твёрдую почву голыми руками.

— Да ты, Андрей Иванович, за руль сядь! — сказал мне генерал. — Не стесняйся!

Он протянул мне плоский медный ключ, к которому обыкновенной канцелярской скрепкой был прицеплен круглый брелок с изображением «Жигулей».

Видно прежний хозяин втайне мечтал о другой машине, но был вынужден довольствоваться этой. Или пересел на неказистый вездеход с более престижной, «копейки», но брелок сохранил на память.

Я уселся на жёсткое сиденье. Главной особенностью этого автомобиля было полное отсутствие удобств. Жёсткий пластик «торпеды», отсутствие регулировок сиденья. Мне с длинными ногами пришлось подтянуть колени едва ли не к ушам, чтобы поместиться за руль.

Даже форточек в окнах не было. Ну, мне-то что — я некурящий.

Обод рулевого колеса был тонким и скользким. Справа торчали два металлических рычага с круглыми чёрными набалдашниками. Подлиннее — рычаг коробки передач. А покороче?

— Это понижающая передача, — объяснил мне Рустам, который вместе с остальными собрался поглазеть на чудесную самобеглую коляску.

— А сзади, возле ручника — блокировка заднего дифференциала.

Возле рукоятки стояночного тормоза и в самом деле торчал из металлического пола ещё один рычаг.

— Машина — зверь! — Рустам улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — Если всё врубить — по любой грязи проползёт. Только в жару не забывай останавливаться.

— Зачем? — удивился я.

— Воздушное охлаждение, — пожал плечами Рустам. — На маленькой скорости двигатель перегревается.

Вот тебе и раз! Интересно, какой гениальный конструктор додумался установить такую систему на вездеходе?

А впрочем — дарёному коню в зубы не смотрят! Да и конь-то не совсем мой. Генерал же сказал, что это служебный транспорт.

— Георгий Петрович! — спросил я. — Где вы раздобыли это чудо?

Генерал довольно заулыбался.

— Есть у нас в секретной части один ушлый прапорщик — товарищ Никифоров. Точнее — был. Ох, и ряху себе наел — не поверите! Шире, чем у меня! А ведь я, всё-таки, целый генерал-лейтенант!

Георгий Петрович расхохотался, а отец посмотрел на него с уважением.

— На службу на «Жигулях» ездил из военного городка. Представляете? Ну, прапорщики — ребята хозяйственные. Им по службе положено смотреть, что где плохо лежит. Но товарищ Никифоров меры не знал. Решил он себе дачу построить. А чтобы новенькие «Жигули» строительными материалами не портить — прикупил второй автомобиль. Вот этот самый!

Георгий Петрович похлопал ладонью по плоскому капоту.

— И тут уже старшие товарищи не выдержали такого хамства и устроили настоящую боевую операцию по поимке прапорщика с поличным. Хорошо, что часть секретная, и командир поставил в известность меня, чтобы избежать осложнений. Никифорова крепко взяли за нежные места и предложили вариант — он возвращает всё, что нажил неправедными трудами, а ему за это без шума подписывают рапорт об увольнении и не преследуют по закону. Никифоров человек умный — подумал, и согласился. Так что пользуйся, Андрей Иванович. Заводи, не стесняйся!

Я вставил ключ в замок зажигания и повернул. Двигатель отозвался бодрым рыком.

— А не съездить ли нам на обновке в Светлое за свежим хлебушком? — улыбнулся генерал.

Конечно, мы прокатились до магазина. Машина бойко подпрыгивала на кочках и слегка дребезжала железными внутренностями. Но какое же это чудо после бесчисленных километров, отмеренных усталыми ногами!

— Доволен, Андрей Иваныч? — спросил генерал, глядя на моё улыбающееся лицо?

— Ещё бы! — искренне отозвался я. — Спасибо, Георгий Петрович!

— Да не за что. Чем могу — тем и помогаю. Да и машина на балансе охотобщества. Так что это не взятка, а помощь тебе в работе.

В магазине мы взяли свежего хлеба и пару бутылок водки.

— Обмоем приобретение, — весело сказал Георгий Петрович. — Да и открытие охоты заодно.

Остальные к нашему возвращению накрыли стол. Кастрюлю с горячей утиной похлёбкой поставили прямо посередине. Вокруг на газетах разложили зелёный лук, варёные яйца, тонко порезанное сало с розовыми мясными прожилками. Особняком стояла литровая банка с солёными огурчиками.

— Мать солила, — гордо сказал отец. — Попробуйте! У вас в Ленинграде таких огурчиков не найдёшь.

Я, обжигаясь, хлебал наваристый мясной бульон с плавающей в нём крупно порезанной картошкой и морковкой. Горячая еда наполняла желудок, мгновенно создавая ощущение тепла и сытости.

— А вы почему не пьёте, Андрей Иванович? — басом спросил меня Беглов.

— Я ещё хочу съездить в одно место, — ответил я.

Беглов только улыбнулся и с хрустом откусил солёный огурчик.