Егерь: назад в СССР

— Степан Владимирович, где у вас патроны?

Старик шевельнул глазами в сторону деревянного платяного шкафа. Я открыл дверцу и увидел на полке банку дымного пороха, начатую коробку с капсюлями, изрубленный валенок и огарок стеариновой свечи. Остальное снаряжение беспорядочно громоздилось в глубине полки.

Рядом со свечой лежал порыжевший от времени патронташ с кожаным клапаном. Я открыл его — он был наполовину полон. Неизвестно, чем заряжены патроны, но тут уж делать было нечего. На всякий случай я заглянул в латунные гильзы и увидел залитые стеарином картонные пыжи.

— Андрюха, ты чего? — в недоумении спросил Павел.

Я улыбнулся.

— Паша, принеси Степану Владимировичу обувь. Стрелять пойдём.

Павел открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал и вышел из комнаты. Я потянул ружьё из рук старика.

— Пойдёмте на крыльцо, Степан Владимирович! Я вам помогу. Сами попробуете.

Я помог старику сесть в кровати. Павел стоял рядом с большими, подшитыми войлоком и кожей валенками. Степан Владимирович опустил в них тощие ноги в узлах синих вен и, опираясь на меня, встал. Чёрные сатиновые трусы доходили ему почти до колен. Заношенная майка обвисла на худых плечах.

— Да куда же ты голым-то, отец? — изумлённо воскликнула Екатерина Васильевна.

Но старик только молча махнул рукой.

— Ничего, мы ненадолго, — сказал я.

На крыльце я взвёл курки «тулки» и помог старику приставить её к плечу. Прижал покрепче, чтобы смягчить отдачу. Стволы уставились в летнее небо высоко над крышами соседних домов.

— Давайте, Степан Владимирович!

Два выстрела грохнули, один за другим. Двор заволокло густыми клубами сизого пахучего дыма. В ушах зазвенело.

Я осторожно придержал ружьё.

— Пойдёте в дом, Степан Владимирович? Или хотите на воздухе посидеть? Давайте, я ружьё отнесу к вам в комнату.

Я сказал это и осёкся.

По морщинистой щеке старика, застревая в седой поросли, одна за другой текли слёзы.

* * *

Поздним вечером я грустно стоял над эмалированной раковиной, полной грязных тарелок. И в прошлой-то жизни не любил мыть посуду, и в этой не задалось. В деревне, при отсутствии водопровода, это настоящая головоломка.

На улице мягко заурчал автомобильный двигатель. В окне метнулись огни фар. Я услышал, как скрипнула калитка, а несколькими секундами позже кто-то осторожно постучал в дверь.

Кого там принесло, на ночь глядя?

На улице стояла женщина. Светлые кудри, уложенные с помощью химической завивки, она прятала под широким лёгким шарфом. Одета по-городскому — тёмно-синие джинсы в обтяжку и светлая куртка.

Женщина испуганно смотрела на меня.

Я взглянул поверх её головы и увидел возле калитки белые «Жигули» третьей модели.

— Здравствуйте.

Я перевёл взгляд на женщину.

— Здравствуйте, — торопливо ответила она. — Вы егерь? Мне сказали, что он здесь живёт...

— Да.

Я посторонился.

— Проходите.

— Нет-нет!

Женщина испуганно замотала головой.

— Я только на минуту. Вы меня не узнали?

Я всмотрелся в её лицо. Определённо, где-то я её видел. Но где?

— Месяц тому назад, на озере, — сказала женщина. — Мы с мужем охотились на уток, а вы хотели нас задержать. Помните?

Глава 29

Ленинград. Накануне днём

— Валентин Григорьевич! Она снова за нами едет!

Водитель покосился в салонное зеркало, ловя выражение лица Самохвалова.

— Да ну! Где?

Самохвалов с трудом обернулся. Он не был толстым — скорее, плотно сбитым. Но крепкая короткая шея с трудом позволяла повернуть голову назад.

— Вон, через три машины!

Плюнув на приличия, Валентин Григорьевич повернулся к заднему стеклу всем телом, благо, широкое сиденье служебной «Волги» позволяло это сделать.

В редком потоке попутных машин он, действительно, разглядел знакомые белые «Жигули». Машина ехала за «Волгой» Самохвалова, словно привязанная.

— Ах, ты…

Валентин Григорьевич грязно выругался, совершенно не стесняясь присутствием водителя.

Ванька был свой человек, преданный лично Самохвалову. Валентин Григорьевич подобрал его на подведомственной автобазе и долго присматривался. Потом, когда пришло время, с большим трудом пропихнул на должность личного водителя. Сейчас даже вспоминать не хотелось, чего стоило усыпить бдительность грозного тестя.

Да, и хрен с ним! Кончилось его время!

— Оторваться, Валентин Григорьевич?

Водитель слегка добавил газу. «Жигули» тоже ускорились, нервно вильнув.

Первым желанием Самохвалова было согласиться. Надо же, эта дура вздумала за ним следить! Вот на кой чёрт он подарил ей машину?

Но тогда по-другому было нельзя. Тесть ещё был в силе. Чтобы ублажить его, Самохвалов вывернулся из кожи и сумел купить жене «Жигули» вне очереди. Эх, знать бы тогда, что через полгода тестя вышвырнут на заслуженный отдых!

— Погоди, Ваня! Не надо. Пусть едет за нами. Знаешь что — поезжай-ка прямо. И не торопись. Мне нужно подумать.