Егерь: назад в СССР

Затем раздался выстрел. Катя зажала рот руками, чтобы не закричать.

Я снова перевернул вора на живот, заломил ему руки за спину и стянул их своим брючным ремнём. Он то ли пришёл в себя, то ли перестал притворяться и попытался вырваться. Пришлось успокоить его коротким тычком в рёбра.

Минут через десять вернулся Павел. Он вёл перед собой взъерошенного злого Кольку. Майка тракториста была разорвана, руки сзади схвачены наручниками.

— Взял, Андрюха? — спросил Павел, увидев, что я сижу верхом на втором воре.

— Взял! — ответил я, зажимая ладонью глаз.

— Отлично!

Павел дёрнул Кольку за плечо, поворачивая к себе лицом.

— Ну что, допрыгались? А ведь вас предупреждали.

Глава 12

Я пробирался через бурелом вверх по течению Песенки. Берега здесь были топкие, сплошняком заросшие ивой и мелкой ольхой. Кое-где попадались цветущие кусты орешника. Они склонялись над самой рекой и роняли в неё жёлтую пыльцу. Тёмная красноватая вода от этого словно покрывалась тонкой маслянистой плёнкой.

По лицу катились капли пота. Голова слегка шумела от недосыпа.

Сегодняшняя ночь, а за ней и день пошли насмарку.

Сначала мы доставили задержанных в пункт охраны правопорядка. Наручники у Павла были только одни. Поэтому он пропустил их через дверную ручку и пристегнул обоих парней.

— Это хорошо, что я в деревне живу, — сказал он мне. — Не надо спецсредства каждый вечер в оружейку сдавать. А в городе? Идёшь ты после службы, видишь хулиганов. И задерживай голыми руками. Ладно, если граждане помогут.

Потом Паша отправил меня к Фёдору Игнатьевичу за ключом от кабинета. Нужно было связаться с РОВД, а единственный в деревне телефон был заперт в кабинете Фёдора Игнатьевича.

Я долго барабанил в калитку. Наконец, в тёмном доме загорелся свет. Скрипнула дверь, косая полоска света упала на крыльцо. Голос Фёдора Игнатьевича спросил:

— Кто там?

Я в двух словах объяснил председателю, что случилось. Ключ от кабинета он не дал. Вместо этого оделся и сам пошёл со мной в сельсовет.

— Ну, Колька! Ну, дурень! — возмущался по дороге Фёдор Игнатьевич. — Зачем они в медпункт-то полезли?

— Не знаю, — ответил я. — пока молчат.

Фёдор Игнатьевич открыл кабинет. Павел долго втолковывал сонному дежурному, зачем ему нужна опергруппа.

— К утру приедут, не раньше, — сказал он, повесив трубку. — Давайте я вас сейчас опрошу и отпущу по домам. Потом следователь ещё заглянет, возьмёт показания под протокол.

Фёдор Игнатьевич хотел что-то сказать Кольке, но увидел его вызывающий взгляд, плюнул и промолчал.

— Паша, я тебе ключ от кабинета оставлю, — сказал он. — Утром приду, заберу.

— Хорошо, Фёдор Игнатьич, — кивнул участковый.

Я видел, что Катя в присутствии Кольки чувствует себя неуютно. Но что поделать? Камеры для задержанных в пункте охраны не было. А сажать их в пустое помещение с окном — значит, рисковать, что парни сбегут. Долго, конечно, не пробегают, но лишнюю статью себе по глупости намотают.

На плечах у Кати по-прежнему был мой пиджак. Колька смотрел на него, не отрываясь, словно хотел прожечь взглядом.

Переговорив с РОВД, Павел уселся за старый письменный стол, достал из ящика пачку бумаги.

— Так, — сказал он. — Начнём с вас, Катя. Фамилия, имя, отчество? Адрес проживания, кем работаете? Расскажите только то, что вы лично видели.

Катя тихим, но твёрдым голосом рассказывала. Павел задавал уточняющие вопросы и всё записывал.

— Имейте в виду, что утром к вам обязательно зайдёт следователь и снова допросит под протокол. Затем, Катя, он пригласит вас вместе с ним осмотреть медпункт и установить, что пропало. После наверняка придётся проводить инвентаризацию. Будьте к этому готовы.

Катя молча кивнула.

А Колька злорадно ухмыльнулся.

Вот же дурак! По совершенной дурости и себе жизнь сломал, и девушке доставил кучу проблем.

Опросив таким образом всех, Павел отпустил нас по домам.

Мы с Алексеем Дмитриевичем пошли проводить Катю. Разговор не клеился. Катя шла молча, Воронцов угрюмо вздыхал.

Катя жила недалеко от медпункта — снимала комнату в доме у одинокой старушки. Она вернула мне пиджак, тихо открыла калитку и скользнула во двор.

Я увидел, как приоткрылась и снова захлопнулась дверь дома.

— До свидания, Алексей Дмитриевич! — сказал я, пожимая руку учителя. — К сожалению, Сатурн придётся посмотреть в другой раз.

— Да какой уж теперь Сатурн, — грустно усмехнулся Воронцов. — Рассвело. Так через две недели я вас жду, Андрей Иванович! Выступление, не забыли?

Ох, чёрт! Только этого мне не хватало!

— Помню, Алексей Дмитриевич!

— Тогда до встречи!

Он повернулся и быстрым шагом пошёл к своему дому, размахивая пакетом и по-прежнему прижимая к груди книгу. Настоящий сельский интеллигент!

А я подумал и вернулся к Павлу. Решил, на всякий случай, подстраховать его с задержанными. Мало ли что. Да и со следователем хотелось закончить побыстрее.

В половине седьмого по главной улице прошуршал шинами автобус на Новую Ладогу. Он ходил два раза в сутки — утром и вечером. Если бы не ночное происшествие — сейчас бы я уехал на этом автобусе в Киселёво, а там пересел на автобус, идущий в Волхов.