Егерь: назад в СССР

— Тогда сделаем так. Рустам!

— Слушаю, товарищ генерал-майор!

— Съезди в деревню, привези охотника с собаками. А потом отвези Александра Сергеича в Ленинград. Мы тут сами управимся.

— А как же вы доберётесь, товарищ генерал-майор? — изумился Рустам.

— Как-как! На автобусе. Как все люди добираются, — проворчал Георгий Петрович.

— Так может...

— Отставить пререкания! Приказ ясен? Выполнять!

— Так точно, товарищ генерал-майор!

Рустам козырнул и побежал к водительской дверце.

— Стой! — окликнул его генерал. — Александра Сергеича сейчас захвати. Пусть пока наши вещи соберёт, чтобы вам потом не валандаться. Да моё барахло пока домой не завози, чтобы супругу не пугать. Будь на связи. Вернусь в Черёмуховку — позвоню.

Он повернулся ко мне.

— У тебя там дом не заперт, Андрей Иваныч?

Я вытащил из кармана ключ и протянул Тимофееву.

— На столе в кухне оставьте. Замок просто так накиньте на проушины.

Рустам распахнул пассажирскую дверцу.

— Прошу, товарищ Тимофеев!

Тимофеев хотел ещё что-то сказать, но понял, что генерал не собирается его слушать. Огорчённо поднял брови на круглом лице, молча пожал нам руки и полез в машину.

— Смотри, Саша, — напутствовал его генерал. — Жене моей ничего не говори. Будет звонить — тебя нет дома, ещё не вернулся.

Я подробно объяснил Рустаму, как найти дом Михайлова.

— Найду, — улыбнулся Рустам. — А заблужусь — так спрошу, люди покажут.

Уазик осторожно развернулся на узкой дороге и укатил в сторону деревни.

Я достал нож.

— Надо подсвинка разделать. Отправим мясо с машиной, чтобы на жаре не пропало.

— Хорошая мысль, Андрей Иваныч!

Я перевернул подсвинка на спину. Он уже остыл, но закоченеть ещё не успел.

— Подержите, Георгий Петрович!

Генерал бросил на мокрую траву ружейный чехол, а поверх него бережно положил свою горизонталку. Я обратил внимание на необычно богатую гравировку ружья и гладкую, удобную щёку приклада.

— Какое у вас ружьё! Штучная работа?

— Да нет, — улыбнулся Георгий Петрович. — «Зауэр». Из Германии привёз. Служил там после войны в Группе Советских Оккупационных Войск. Ну, и наградили за отличную службу.

— Надо же!

Я осторожно провёл пальцами по стволам.

— Ну, и как легендарная немецкая сталь? Лучше нашей?

— Сталь как сталь, — усмехнулся генерал. — Не сталь дорога, а память. Но сделано ружьё на совесть, тут ничего не скажешь. Так чем тебе помочь?

— Подержите за ноги, Георгий Петрович!

Генерал крепко ухватил подсвинка за правые ноги.

Я распорол плотную шкуру по брюху, от горла до хвоста и принялся снимать её, подрезая ножом и оттягивая пальцами. Нож скользил по желтоватому кабаньему салу. Минут через двадцать лезвие затупилось. Но на этот случай у меня с собой был оселок. Несколькими движениями я подправил заточку и продолжил работу.

Сняв шкуру с брюха и с боков, я надрезал её с внутренней стороны ног и вокруг копыт. Здесь шкура снималась хуже, и нож ещё дважды пришлось править. Я сделал в памяти заметку, что надо сходить к путейцам на железку — выпросить у них обломок полотна, которым пилят рельсы. Вот там сталь — так сталь.

Перевернув подсвинка набок, я отделил шкуру от спины. Входное отверстие одной из пуль было точно под левой лопаткой. Шкура и туша в этом месте посинели от крови. Вторая пуля раздробила кабану нижнюю челюсть.

Не снимая мясо со шкуры, я вспорол кабану брюхо и топором разрубил грудину. Вытащил набитый травяной массой кишечник, похожий на вязку синих колбас, обросшие белым салом почки, печень и задетое пулей сердце. Осторожно, чтобы не проткнуть, отделил от печени желчный пузырь.

— Вам шкура нужна, Георгий Петрович? — спросил я генерала.

Он мотнул головой.

— Нет. Вот секача доберу — там трофей!

Чтобы не возиться, я отрубил голову целиком.

— Отдадим Михайлову за помощь. Будет, чем собак кормить. Вы не против?

— Конечно, — кивнул генерал. — И тушу на четыре части дели — всем поровну.

Я не стал спорить. Если предлагают мясо — надо брать. Быстро разрубил тушу на куски. Вытер окровавленный топор о траву и пошёл к канаве — умыться.

Долго отмывал нож и топор, а потом — руки. В завершение плеснул холодной водой в лицо.

Когда вернулся — Георгий Петрович уже разложил мясо по четырём толстым полиэтиленовым мешкам.

— Удобная штука, — кивнул он мне. — Кровь не протекает и не пачкает рюкзак.

Я не видел в этом ничего особенного, но вовремя вспомнил — какой сейчас год. Наверняка достать такие мешки было нелёгким делом. И один из мешков достанется мне.

К этому времени уже рассвело. На востоке над лесом горела яркая золотисто-розовая полоса. На траве лежали крупные капли росы.

Вдали показался «Уазик», а через минуту мы услышали звук мотора.

Рустам, как и договаривались, привёз Михайлова с собаками. Из машины выпрыгнули две здоровенные дворняги на крепких брезентовых поводках. Учуяв запах кабаньей крови, они захрипели, залились лаем и принялись рваться из толстых кожаных ошейников.

Михайлов с трудом удерживал их на поводках.

— Здорово, егерь! — кивнул он мне.

— Здравствуй, Валерий Владиславович! — вспомнил я его имя и отчество.

— Можно просто Валера, — сказал он и поздоровался с генералом.

— Ну, что тут у вас?