Егерь

Система Росс-614, планета Болл, космопорт «Диптаун»,

30 июля 2537 года, день

— Господин Денисов? — Вертлявый коротышка средних лет перехватил нас на входе в пассажирский терминал, я даже толком не успел оглядеться.

— Допустим, — кивнул я, без особого энтузиазма пожимая пухлую ладошку. — С кем имею честь?

— Егоров Викентий Федорович, младший научный сотрудник биолаборатории профессора Накамуры, — отрекомендовался мужчина. — Шеф просил вас встретить. А вы, я так понимаю, госпожа Рыжик, наш новый специалист-зоолог? Весьма польщен.

Викентий Федорович галантно приложился губами к Галиному запястью, для чего повернулся к ней всем телом — шеи у него почти не было, зато имелось задорно торчащее пузо и обширная плешь. Любопытный типаж — этакий живчик плотной комплекции, рубаха-парень и душа компании. Причем с первых мгновений стало ясно, что он такой и есть на самом деле — ни капли притворства, открытый и приветливый. До назойливости. Ладно, переживем. Уж лучше надоедливый записной весельчак, чем скрытная сволочь в маске шута. Самое главное, такие люди обычно не злопамятны, легко идут на контакт и в общении ненапряжные. Можно и послать при случае, воспримет это как должное и через минуту забудет.

— А почему именно вы нас встречаете? — поинтересовался я на ходу, когда мы пересекли терминал и направились к ярко-желтому глайдеру. — Ладно Галя, коллега, можно сказать. А я вам зачем? До кучи?

— А вы еще не знаете? — изумился Викентий Федорович. — Вообще-то мы все коллеги. Вы зачислены в штат биолаборатории. Будете обеспечивать безопасность полевых выходов и добывать образцы.

За-ши-бись, как говорится.

— Значит, мы будем работать вместе? — дошло наконец до Гали. — Как хорошо! Видеться будем часто.

Блин, мне бы твои заботы! Вот чего угодно ожидал, только не того, что придется работать нянькой при биологах. Обеспечивать безопасность полевых выходов! Ха, ха и еще раз ха! Это работа для ребят из батальона, а не для уникального, не побоюсь этого слова, специалиста. Похоже, фелинолога привлекли по прихоти неведомого профессора Накамуры. Тому, видимо, показалось, что будет очень круто иметь в составе лаборатории представителя столь редкой профессии. И по фигу, что молодые ученые страдают избытком энтузиазма, а потому склонны влипать во всяческие неприятности. И уследить за ними просто нереально: такие вот Гали Рыжики без всякого злого умысла умудряются влезать в такую задницу, что диву даешься. И потом искренне недоумевают: а что такого? Живы же все, чего орать-то?! Блин!

— Пристегивайтесь, ребята, — напомнил Егоров, устроившись на водительском месте. — Полетим с ветерком. Вы немного припоздали, челнок из-за вас пришлось задержать. Так что сейчас летим на военный космодром, а оттуда сразу на «мамку». Старт через шесть часов.

— Я думал, у нас еще пара суток в запасе, — хмыкнул я недоуменно.

— Все переиграли в последний момент, — махнул рукой Егоров. — У двигателистов какие-то заморочки начались, они настояли на ходовых испытаниях. Вот и решили раньше стартовать, чтобы в случае чего из графика не выбиться. База недавно с консервации, сами знаете, сто с лишним лет провисела на орбите, вот и сыплется все подряд.

Что ж, этого следовало ожидать. Когда нанимаешься на работу в последний момент, морально готовишься к гонке со временем. Так что я без возражений устроился на заднем сиденье, галантно уступив переднее Гале. Пристроил рядом клетку с Петровичем и послал ему образ разгромленной квартиры — типичную картинку бардака, который остается после кошачьих игр. Напарник меня прекрасно понял и сочувственно мяукнул.

Викентий Федорович оказался лихачом почище приснопамятного таксиста: глайдер взял с места в карьер и в считаные мгновения набрал высоту в пару тысяч метров. На этом горизонте воздушное движение было слабым, и Егоров от души выжал гашетку, разогнав аппарат до максимально возможной скорости. Что характерно, воздушная полиция на его выкрутасы внимания не обратила: или полисмены уже привыкли к подобному, или, скорее всего, нам выделили безопасный коридор.

В общем, до обещанного космодрома добрались меньше чем за час. Неплохой результат, если учесть, что данный объект располагался в другом полушарии, на втором из материков этой не самой приветливой планеты. Климат местный нам с Петровичем прекрасно знаком, почитай во всех широтах Болла побывали во времена оны, потому обширной каменистой пустыне мы ничуть не удивились. Флотские расположили взлетно-посадочный комплекс в самом центре безжизненной равнины, дабы никому не мешать, а потому и сами не стеснялись: то и дело на горизонте с ревом взлетали челноки, расчерчивавшие темное небо яркими хвостами выхлопов. В Южном полушарии в этих широтах уже вечерело, так что зрелище было феерическое. Егоров по широкой дуге облетел стартовый комплекс и посадил глайдер около корпуса пассажирского терминала. От гражданских оное сооружение отличалось лишь предельным аскетизмом отделки да сугубо утилитарной направленностью.