Егерь

– Это все, что тебе нужно? Трахнуться в туалете с незнакомым психом, который проявил заботу в мире, где всем на тебя насрать?

Роден отпустила его волосы. Она встала, отвернулась и начала одеваться. Что-то доселе незнакомое душило ее. Обида? Она давно перестала обижаться. Жалость к себе? Она давно перестала жалеть себя. Разочарование? В ее жизни было столько разочарования, что она просто перестала надеяться на что-либо. Что же тогда за дрянь поселилась в ее горле и мешает дышать?

Роден обернулась. Он смотрел на нее. Она смотрела на него.

– Прощай, Темный.

Она уносила оттуда ноги, как можно быстрее. Даже свист Мэйфилда остался где-то позади.

– Хочу в палату.

– Подождите, вас проводят.

– Быстрее, – поторапливала Роден.

Она как будто своими глазами видела смотрящую на нее Одеялко. Видела недоумение и жалость в ее глазах. Видела Темного, вышедшего из туалета. Видела самодовольную рожу ублюдка Мэйфилда.

– Я провожу, – предложил ублюдок.

– Давай, – согласился другой.

– Роден! – от крика Темного она вздрогнула. – Роден, подожди!

– Опоздал! – загоготал Мэйфилд, выводя ее из зала.

Вот он – ее момент. Бесконечные беседы с теми, кто через это прошел. Их боль. Их уродство, которое они будут носить в себе вечность. И отсутствие веры в глазах окружающих. Нет доказательств. Шизофрения. Депрессия. Девиантное поведение.

Роден остановилась перед дверью в палату. Мэйфилд прямо за спиной. Прижался к ней пахом. Дыхание на шее. Не сейчас, Роден. Подожди. Подожди немного.

Дверь в палату распахнулась и закрылась за спиной ее зверя.

– А если я не хочу? – спросила она, не оборачиваясь.

– Я могу и по-плохому. Ты же не хочешь в изолятор?

– Ты предложил Красавчику девчонку?

Мэйфилд засмеялся.

– Она всем дает, а ему тоже хотелось.

Роден развернулась и улыбнулась Мэйфилду. Не призывно, нет. Она улыбнулась ему, как улыбается Егерь, настигший добычу.

– Иди сюда, маленькая шлюшка. Иди к папочке.

Взмах рукой, стойка, движения ладоней, дрожание пальцев. Она плела сеть, из которой ему не выбраться.

– Что… Что ты делаешь? – Мэйфилд, почувствовав себя плохо, пошатнулся.

– Хорошо же ты здесь устроился, паскуда. Пригрелся на телах тех, кому никто не верит.

Его начало трясти. Он кинулся к двери, открыл ее, выпал в коридор и дальше пополз по полу. Роден вышла следом. Она закончила плести сеть. Ему не уйти.

– Вам плохо? – спрашивала она, следуя за ползущим телом. – Позвать на помощь?

– Помо… – стонал Мэйфилд. – Помо… гите… Си… тен! Си…тен! По…

– Доктор Ситен? – засмеялась Роден. – Кашпо тебе ничем не поможет, урод!

– Си… Си…

– Стоять! – закричали из-за спины.

Роден остановилась и подняла руки вверх.

– Отпусти его!

Она обернулась. Трое санитаров и Кашпо целились в нее из инъекторов.

– Никто отсюда не уйдет, – произнесла Роден, сжимая пальцы.

Мэйфилд зашелся на полу, хватаясь за сердце. Кашпо бросилась к нему. Санитары стали стрелять дротиками с транквилизаторами. Роден метнулась к противоположной стене и побежала по коридору. Два дротика угодили в ногу. Голова закружилась. Впереди лица. Знакомые и не очень.

– Бюро общественной безопасности Совета Всевидящих! Приказываю всем остановиться!

Ноги Роден подкосились, и она рухнула на пол.

– Доктор Роуз Ситен. Советом Всевидящих вам и восьми вашим сообщникам вынесен смертный приговор. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Санитары вокруг стали падать один за другим. В расплывающейся перед глазами картинке, Роден увидела идущего по коридору Темного. Ему не требовалось плести сети. Он просто протянул ладонь к Кашпо. Хруст костей эхом пролетел по заполненному коридору. Лицо Кашпо перекосило, и она замертво рухнула на пол.

– Приговор приведен в исполнение. Группа зачистки на вход. Эвакуировать гражданских. Документы уничтожить. Память стереть и отредактировать. Ответственный исполнитель, агент 8106.

– Не подвело… – промычала Роден. – Чутье не подвело…

***

Она очнулась, но по старой доброй привычке шевелиться не спешила.

– Признаться честно, уж кого-кого, а тебя здесь повстречать я не ожидал.

– Это долгая история, – Лоскутное Одеяло говорила тихо, наверное, старалась раньше времени не разбудить Роден.

– Твои родственники пребывают в неведении. Три года переписки – это, по-твоему, все внимание, которого они достойны?

– При первой встрече здесь ты дал мне слово, что они никогда не узнают.

– При первой встрече здесь я подумал, что у тебя серьезные проблемы.

Одеялко засмеялась.

– А теперь что ты думаешь?

– Что у тебя очень серьезные проблемы. Твоя подруга… Как вы с ней познакомились?

– Два года назад мы проходили лечение в этой клинике. Она спасла меня от Мэйфилда. Тогда же и прокусила ему руку. Он сломал ей челюсть. Ее родственникам сказали, что она упала и ударилась лицом о борт ванной. Ее мать поверила им. Удивило, что Роден восприняла это как должное. Мы вышли отсюда вместе. Мне предстояло пройти курс реабилитации у Ромери, а она собиралась отправиться домой. Я просто предложила поехать со мной, и она согласилась. Ромери разглядел в ней что-то и взялся тренировать.

– Так она и есть тот загадочный ученик? – спросил Темный.