Ефим Сегал, контуженый сержант (СИ)

«Фартовый», как бы подхлестнутый песней, выпрямился, выпятил грудь, поднял голову, повернулся вполоборота и начал дирижировать, не убавляя шаг.

Прохожие, особенно женщины, с жалостью и состраданием глядели на странное шествие далеко не героического вида солдат, распевающих боевую песню. Худой старик снял выцветший картуз, скорбно покачал головой, перекрестился...

А солнце светило и грело вовсю. Начало июня. Восход лета.

Глава третья

Бывших фронтовиков по одному вызывали из приемной к начальнику отдела кадров завода.

-    Сегал, входите, - пригласила секретарша.

За письменным столом, обитым зеленым сукном, сидел бледный мужчина с реденькими с проседью волосами, расчесанными на пробор. Он отложил в сторону папку, посмотрел на Ефима усталыми глазами и неожиданно мягким, звучным голосом спросил:

-    Сегал Ефим Моисеевич?

-    Так точно, - по привычке вытянулся Ефим, внимательно вглядываясь в начальника отдела кадров. Этот человек вызывал у него двойственное чувство: военная форма при сугубо гражданской должности и суховатость как-то настораживали, а мягкий грудной голос, в котором прослушивались приветливые нотки, подсознательно располагал.

-    Я ознакомился с вашими документами. До войны вы работали в печати?

-    Да, литературным сотрудником в московских газетах.

-    Журналисты заводу пока, к сожалению, не требуются, - проговорил начальник отдела кадров не то шутя, не то серьезно. - Куда же мне вас определить? Производственной специальности,—рассуждал он вслух,—у вас, конечно, нет. Разнорабочим такого богатыря, как вы, не поставишь. Что же с вами делать?.. Кстати, вам известно, что на заводе придется работать по двенадцать часов ежедневно, в ночную и дневную смены? Война!.. А силенок у вас, видать, в обрез... Справитесь?

-    Постараюсь.

Начальник отдела кадров достал из стола стопку бумаг.

-    Давайте-ка еще раз посмотрим заявки из цехов. Та-ак... не то... гм... Вот! Это, пожалуй, вам подойдет: в инструментальный цех техническим контролером. Товарищ вы грамотный, освоите... И работа не физическая. Ну, как?

Ефим имел весьма смутное представление о будущей своей деятельности, но, не задумываясь, согласился.

-    Вот и ладно! Оформляйтесь, получите продовольственные карточки и, как говорится, ни пуха, ни пера!

Ефим хотел было по традиции послать его к черту, но вместо этого сказал:

-    Большое спасибо! - И вышел из кабинета.

На заполнение анкеты и прочие формальности, связанные с поступлением на военный завод, ушло около трех часов. Здесь же, в отделе кадров, Сегалу дали две записки: одну - в карточное бюро, другую - коменданту общежития.

... Молодой мужчина, очень румяный, с маленькими неспокойными черными глазками - заведующий карточным бюро - снисходительно, как личный подарок, вручил Сегалу продовольственные карточки и стопочку розовых талончиков, поперек которых были отштампованы три крупные буквы - «УДП».

-    А что это? - спросил Ефим румяного.

Тот осклабился:

-    «УДП» означает: «Умрешь днем позже»... Ха-ха-ха!.. Понял, солдат?

-    Нет, не понял, - нахмурился Ефим.

-    Это я, известно, пошутил. «УДП» - усиленное дополнительное питание. Ешь, поправляйся. Тебе это как раз надо. Вон ты тощой какой!

-    Благодарю, - сдержанно сказал Ефим. А про себя подумал: «Интересно, сколько этих самых «УДП» поглощает развеселый толстяк? И почему такой здоровенный малый отсиживается в глубочайшем тылу на откорме? Выдавать продкарточки и разные там талончики могла бы любая грамотная девушка или, к примеру, раненый демобилизованный воин».

-    Вы были на фронте? - он пытливо посмотрел на румяного.

-    Нет, - ответил тот не сразу, глядя мимо Ефима бегающими глазками, - у меня бронь, я забронированный, понимаешь?.. Ну, ступай в столовую, - добавил он, будто выталкивая Ефима из кабинета, - небось проголодался... Там,- он указал на дверь, - ко мне очередь.

-    «Бронь, забронированный», - озадаченно повторял про себя Ефим по пути в столовую. И припомнил, как в 42-м году, еще изрядно припадая на раненую ногу, он, после отпуска, явился на медкомиссию для освидетельствования. Врач повертел его так и сяк, велел пройтись по комнате и заключил:

-    Что ж, порядок! Можно в строй!

-    В строй так в строй, - согласился тогда Ефим, - хотя сами видите, нога...

-    Никаких ног! - раздраженно прервал врач. - Разве вам неизвестно, как сейчас тяжело на фронте? Где их взять, здоровых-то?..

Сегал промолчал, быстро оделся и отправился в военкомат. Действительно, где их взять, здоровых? А в это самое время, оказывается, толстомордые молодые здоровяки отсиживались в тылу...

«Впрочем, не тороплюсь ли я с выводами? - притормозил он себя. - Всего-то пока встретил двух таким «защитников Родины» - «фартового» да румяного. Да, двух, но за каких-нибудь несколько часов - разве мало? А вообще, ну их к черту!.. Есть хочется».