Эффект смерти (СИ)

— Она не больна, — говорит врач. — Это не душевная болезнь и она не бредит. Она говорит это специально, чтобы заглушить боль. — Он смотрит мне в глаза. — Когда она к нам поступила она фактически умаляла напичкать ее всеми возможными транквилизаторами, что мы и сделали, потому что такого отчаянного вопля, я даже не слышал в психиатрических больницах.

— Ее можно забрать? — Этот вопрос не давал нам обоим покоя, но Меара задала его первее.

— Я думаю, вам стоит еще немного подождать. Буквально недели две и я вам разрешу забрать ее, если, вы, конечно, ее родственники. — мать всхлипнула. Совсем себя расклеяла.

— Вы смотрите новости? — С рыком спросил я, так, что доктор притупил взгляд. — Если бы смотрели, то знали, что в моем приюте, который построил мой дед и который перешел мне по наследству лежит Мэлоро Охман.

— Но этого не может быть, она ведь….

— Пришла к вам вся мокрая и со слезами на глазах?

Врач замолчал.

— Хорошо. Я отдам ее. Но только ровно через неделю.

— Подождите, — Меара напоследок схватила отдаляющегося доктора за рукав. — С самого детства из-за аварии, в которую она попала с родителями, у нее обнаружили психические отклонения, она принимала лекарства, я хотела у вас спросить, что это на самом деле с ней?

— Мисс Гамильтон, я уже сказал прежде. Девушка абсолютно здорова во всех смыслах и пониманиях. Всего доброго.

Я не знал, зачем она спросила это, но был уверен, что это было связано с теми таблетками, которые она пила. Я взглянул на дверь и был абсолютно уверен. Еще немного и я заберу тебя.

Глава 5 "Не больна"

Меня разбудил этот чертов рокот, который доносился от моей входной двери. Я еле как открыл глаза и увидел время. Шесть часов утра. Только один человек мог встать так рано. Я без какого либо желания поднялся и поплелся к двери.

— Этот придурок знаешь что решил? Он не хочет давать еще одно дополнительное имя нашему мальчику! Тупоголовый кретин! Я буду растить ребенка одна! — В квартиру, как шторм залетела Розалина и плюхнулась на кровать, забыв даже поздороваться со мной.

— И тебе доброе утро Нео, твоя мама снова подняла тебя ни свет ни заря. — Я положил руку на живот девушке и словил на себе уставший взгляд. По ней было видно, что не спала она уже около недели. — Сколько можно мучать и себя и его? Поспала бы, — я устраиваюсь к ней на ноги и закрываю глаза.

— Знаешь, иногда мне кажется, что ты совсем не тот Киллиан, который был. — Почти шепотом говорит она и ждет ответа. Я понял, что Кауфман хотела этим сказать.

— Я навсегда останусь таким, какой есть сейчас, но мне так удобно спать на твоих ногах в обнимку с этим чудиком, что все остальное для меня, это просто пустяк. — Я чувствую, как ребенок толкается и улыбаюсь.

— Зря я наверное решила сделать Перси крестным папой, — замечает она. — Нео пинается на твой голос чаще, чем на Скотта и Перси. Он любит тебя.

Я встал. Говорить или промолчать? Я хотел, чтобы все знали правду, но если Розали сейчас узнает правду, она подумает, что это ложь обезумевшего придурка. Стоит подождать.

— Знаешь, у меня для вас всех будет большой сюрприз, — говорю я не отрываясь от красивого рассвета. — Но прежде, ты поможешь мне вернуться в игру. — Розали притупляет взгляд, затем хмурит брови, а потом и вовсе взвизгивает.

— Ты что, собираешься снова вернуться в Мустанг и Мортем? (Mortem — по лат. Смерть) — ее глаза блестят от новости. Видно, как она входит в азарт.

— Ты уверенна, что тебе точно нужно было поступать в архитектурный? По моему, в твоих венах течет исключительно журналистский дар, — я подмигиваю девушке и она на минуту краснеет.

— Так, Дуглас, не заговаривай мне зубы, что тебе нужно?

— Что бы об этом узнал весь Флоренс, включая всех моих любимых друзей.

* * * * *

Я видел ее сегодня во второй раз после долгого расставания. Я начинаю походить на обезумевшего влюбленного — это было не так. Я знал, что поступил неправильно, но то, что чувствовал к ней, я не знал. Сегодня я к ней не подошел, подходил только к ее личному врачу, который доложил, что по какой-то причине, она стала отказываться от транквилизаторов и то, как организм принимает ее порывы сидеть в комнате без еды и воды — привело ее к полной анарексии. Она была похожа не на тех кто пытался ее добиться сам, а на ту, что больна. Я знал — это подействовало то, что мы вчера посетили ее. Но меня уверяли в абсолютно обратом.

Я решил понаблюдать за ней из того места, где она бы меня не заметила. Я сидел в маленькой беседке, куда ходили только посетители, которые хотели посекретничать наедине с врачом. Четверг. День далеко не для секретов. Я был тут один.

Мне становилось больно смотреть, то, как она пытается встать на ноги с коляски, но все хуже и хуже ей это удается, она кричит и начинает снова и снова, падает на землю и у нее начинается порыв боли. Зачем она это делает? Мне хотелось подойти к ней, поднять и обнять. Наверное, то, что я хочу — вывод моих к ней чувств? Сложно говорить, когда не знал на протяжении всей ее недолгой жизни, любил ли я ее или ненавидел.