Эффект Плацебо

— Микаэль Петтифер перевез меня в Германию. Там меня собирали по частям. В частности мое лицо, — мужчина вертит шеей в разные стороны, демонстрируя едва уловимые шрамы по всему периметру. — Внешность претерпела значительные изменения. Габриэль Ривера умер по всем документам, что значительно облегчало многие аспекты, потому что бойня за Южный район не прекращалась много лет. Возвращаться сразу было опасно. По факту я до сих пор существовал без какой-либо идентификации для общества. Поэтому, мне пришлось выбрать себе новое имя.

Я на дышу. Дикий спазм закрутил горло от понимания сути.

— И… И какое же имя теперь ты носишь?

Он смотрит на меня долго и пристально. Я до последнего борюсь с остатками самообладания, но мои силы на пределе возможностей.

— Мое новое имя — Давид Агилар.

Как только слова слетают с его губ, последняя часть головоломки встаёт на место. И в этот момент меня рвет.

Глава 37

New Divide — Linkin Park

Тиффани

Все, что происходит со мной в данный период времени — какой-то дикий сюр. В один момент на моих глазах чуть не убили моего мужчину, я познакомилась с родным отцом, выяснила, что моя мать, оказывается, совершенно незнакомый мне человек.

После долгого признания Габриэля… Или Давида… Я ещё не решила, как мне его называть, я больше не могла сдерживать рвотные позывы. Круассан, который казался таким чертовски вкусным, встал поперек горла и полез наружу вместе с желчью, которая скопилась, кажется, везде. Меня полоскало на пол прямо перед дорогими туфлями новоиспеченного отца. А он испугался. На его лице действительно отразился ужас от того, что со мной происходило. Его ладони гладили меня по плечам и спине, пока я пыталась хоть как-то выровнять дыхание, а затем он ловким движением подхватил меня на руки и лично отнес в выделенные для меня апартаменты. Он не подпустил ко мне никого. И это сильно поразило меня.

" — Как получилось, что спустя столько лет вы с отцом снова пересеклись? Ты же уже был известен как Давид Агилар.

Я уютно устроилась на кровати, а Габриэль присел рядом. Тошнота немного прошла, уступая место дикой слабости.

— Итон превратился в алкоголика. Ты знаешь об этом, — киваю, вспоминая те жуткие дни, когда мне приходилось разрываться, чтобы пытаться контролировать его, находясь в Америке. — Он просаживал остатки денег в захудалых картежных павильонах, пока мои люди сами не вышли на него.

— Но зачем? Я просто не понимаю, почему ты не мог связаться со мной сам? Объяснить все, поговорить. А не втягивать меня в эти ваши тупорылые мафиозные штучки.

— Это эгоизм, Тиффани. И я не лишен его так же, как и гордыни. Мне очень хотелось увидеть, как этот человек сам себя уничтожит. Причем не без моей помощи, — мужчина обвел меня задумчивым взглядом. — Я с тобой максимально честен сейчас. В тот момент я правда не думал о твоих чувствах. Для меня первостепеннее была личная вендетта.

— Что ж… Спасибо, — невольно усмехаюсь и кладу руку на живот. — Ты хотя бы откровенно в этом признаешься, в отличие от матери, которая даже перед смертью не смогла сказать мне правду.

— Скорее всего, она просто не понимала, что говорить.

Какие-то минуты мы молчим. Синхронно поворачиваемся к окну, за которым показались ранние лучи восходящего солнца.

— Знаешь, какой вопрос до сих пор не даёт мне покоя? Что не сходится в твоём отутюженном рассказе?

Ривера сталкивается со мной взглядом. В нем виден неподдельный интерес. Он вопросительно поднимает одну бровь.

— Если отец ещё тогда узнал, что я не его дочь, то почему же после побега матери продолжал растить меня? Виктория якобы "умерла", ты тоже "погиб", — я рисую в воздухе кавычки, — и, судя по всему, он знал об этом, потому что это было очень громкое дело. Мне рассказывал Киллиан…

Осекаюсь. Сердце болезненно екает.

— А по итогу он вырастил меня, ещё и отправил учиться. Не сходится.

Габриэль растягивается в опасной улыбке. Вокруг глаз образовываются морщинки.

— Потому что он получил кругленькую сумму на свой счёт, чтобы ты росла нормально. В любви и в какой-никакой заботе. А он, в свою очередь, перестал играть. Петтифер позаботился об этом. Вот и все.

— Ч-ч-что? — я смотрю на мужчину, которого считала дикарём и зверем, даже не зная его. А по итогу этот человек единственный, помимо Хоггардов, по-настоящему заботился обо мне. Как умел. Коряво. Неуклюже. Но все время был рядом. — Ты дал ему денег?