Ее Звали Карма

Карма все еще без сознания лежала на постели капитана. Расплетенная коса волнистыми влажными прядками разметалась по пестрому покрывалу. Мокрая одежда облепила тело девушки, и сквозь тонкую материю блузы с юбкой, виднелись ее груди и бедра. Одна рука безвольно лежала на постели, другая покоилась на обнаженном загорелом животе.

Арджун долго любовался ею. Казалось, она безмятежно спит. Он присел на край постели и, склонившись над девушкой, стал разглядывать ее.

Что ей дает силы так сопротивляться? Откуда в ней столько энергии и упорства? Она жаждала жить, хотя и не осознавала этого. Но все ее поступки, все слова говорили об этом. Даже прыжок в океан был не отчаянием, а дерзкой попыткой освободиться любым путем. Как она хороша. Капитан вглядывался в черты Кармы. Выбившийся локон колечком прилип к ее лбу. Небольшой рот был приоткрыт, и розовые пухлые губы влекли к себе. Арджун слегка коснулся их указательным пальцем, провел по их контуру, погладил девушку по щеке, шее, заправил выбившийся локон ей за ухо, тыльной стороной ладони провел по руке, что лежала на животе, и, наклонившись еще ниже, коснулся ее губ своими. Сейчас Карма казалась такой безобидной и кроткой. Он еще раз поцеловал ее в бледную щеку и стал спокойно ждать, когда она придет в себя.

— Как мне сказать тебе, что ты похитила мое сердце? — тихо проговорил Арджун, глядя на беспомощное создание, распластавшееся у него на кровати. — Зачем ты вторглась в мою душу? Она вновь ожила, и теперь ей хочется человеческого тепла. Я влюбился, как юнец, а ведь мне уже тридцать шесть. Я стар, как этот мир. Вся команда чувствует, что ты изменила меня. Я уже не тот хладнокровный и жестокий Арджун, который без сожаления отправлял на тот свет десятки людей, грабил корабли, крал чужих женщин, чтобы, надругавшись над ними, потом без жалости продавать в рабство, — он перестал вглядываться в Карму и устремился взглядом через открытое окно в морскую даль, продолжая сидеть на краю постели. — Мне страшно сказать тебе о своих чувствах. Я нарочно обижаю тебя, бью и мучаю, потому что сам испытываю адские муки. Видя тебя, я не могу позволить себе прикоснуться к тебе, поцеловать тебя, вдохнуть аромат твоих волос, твоего тела…

Карма открыла глаза, но продолжала неподвижно лежать, слушая его откровение.

— … Если бы я только захотел, то взял бы тебя силой в первую же ночь на корабле. Но если бы я себе это позволил, мне бы пришлось делить тебя со всей командой. А я не хочу тебя ни с кем делить. Не хочу, чтобы еще кто-то прикасался к моей девочке. Я не знаю, как мне быть дальше. Я чувствую, что схожу с ума… Эта акула…я так испугался, что она разорвет тебя. Что же мне делать? Что? Если бы ты стала моей, я отдал бы тебе все, чем владею. Все богатства! У тебя были бы служанки, наряды, украшения. Такие, каких нет у Махараджей. Ты купалась бы в роскоши. Но я не могу набраться смелости предложить тебе это, — он развернулся и глянул на нее.

Карма быстро закрыла глаза и зашевелилась, будто начала приходить в сознание. Она глубоко вздохнула и снова открыла глаза. Огляделась.

— Я жива?

— Да, — сухо ответил Арджун, будто и не было страстного признания.

— Где я?

— В моей каюте.

Девушка взглянула на капитана и села на кровати, прижав колени к груди.

— Что ты теперь со мной сделаешь? — печально спросила она.

Арджун молча посмотрел ей в глаза и тяжело вздохнул.

— Неужели твоя душевная рана на столько глубока, что ее не исцелить никаким эликсиром? — спросил он, продолжая сидеть на кровати.

— Нельзя нарастить то, что однажды уже отсекли, — пояснила Карма.

— Но может стоит попробовать оживить?

— Не стоит.

— Карма, прошу…

— Не надо, Арджун, — оборвала она его порыв.

Капитан поднялся с постели и отвернулся, пытаясь погасить нараставшую внутреннюю борьбу. Что-то мучило его. Он сделал пару шагов к окну, потом резко развернулся и рванулся к Карме, навалившись на нее сверху.

— Что ты делаешь со мной! — взволнованно прошептал он хриплым голосом, заглядывая ей в глаза.

Та продолжала молчать.

И тут в порыве страсти Арджун одним молниеносным движением сильных рук разорвал на ней блузку, и, любуясь девичьей грудью, несмело коснулся ее соска языком. Его сердце колотилось с такой силой, что, казалось, этот стук раздавался на всю каюту… Но, увидев в глазах Кармы застывший ужас, глядящий мимо него куда-то в потолок, он закусил губу и вдруг откинулся на постели рядом, также уставившись в потолок.

— Уходи, — наконец выдохнул Арджун. — … Пока я не передумал.

Еще минуту Карма лежала неподвижно, пытаясь разобраться в путавшихся мыслях, в услышанном признании и в том, что произошло сею минуту.

— Благодарю… — тихо проговорила она и, прикрывшись обрывком какой-то материи, служившей капитану чем-то вроде полотенца, не спеша, вышла.

Арджун со злостью ударил рукой по кровати, зажмурился и, стиснув зубы, накрыл лицо рукой.

— Капитан! Слева по борту корабль! — донеслось до него через открытое окно.

Арджун соскочил с кровати и, распахнув двери, выскочил на палубу. Несколькими прыжками он поднялся на капитанский мостик, взял подзорную трубу.