Ее звали Атаманша

Губанов поставил себе задачу установить со всеми доверительные отношения. Он ходил на охрану объектов с разными людьми, старался стать для них своим, чтобы его уже не опасались, доверяли личные дела и тайны. По своему интеллектуальному уровню, образованию, опыту оперативной работы Губанов был в «иной плоскости», легко подстраивался к сослуживцам. Коллеги, даже старшие, тянулись к нему как к человеку более опытному в житейских делах, спрашивали, как им быть, просили совета в непростой ситуации.

Кроме хорошего знания автомобильной техники Игорь мог помочь в вопросах юридической практики и законодательства. Он всем говорил, что у него друг адвокат, вместе в школе учились, если есть надобность, может проконсультировать. На следующий день опер выдавал сослуживцам рекомендации выдуманного адвоката, говорил, как им поступить и что делать, используя свои познания в юриспруденции.

Так постепенно Игорь дружески сошелся со всеми охранниками команды. Бывало, он делился с кем-то обедом. Столовая находилась далеко, за железнодорожными путями, и не все сотрудники могли принести еду из дома. Опять же была возможность поговорить, посудачить о том о сем.

Что же касается столовой, то стажеров туда посылали с ведром за пищевыми отходами для сторожевой собаки. Ее завели сразу после расстрела караула. Она бегала вдоль забора на длинной цепи, охраняла прилегающую территорию.

Шел уже третий месяц службы Губанова. Он был на хорошем счету, и руководство планировало после Нового года отправить его на учебу в Школу усовершенствования командного состава ВОХР, чтобы потом назначить начальником караула вместо убитого Николая Козлова.

Губанов продолжал расширять круг доверительных контактов, общался со станционными работниками. Они тоже знали всех охранников, но толком ничего сообщить не могли.

Конечно, все это время продолжалось официальное расследование убийств в караульном помещении. Но сотрудники МУРа появлялись на месте преступления только в те дни, когда на смене не был охранник ВОХР Игорь Губарев. Никто, кроме руководителя, Вадима Хапина, естественно, не знал, что сотрудник МУРа работает во 2-й команде ВОХР. Сотрудники штаба розыска, разумеется, пытались проверить его, но Хапин аккуратно притормаживал и отменял эти попытки.

В свободное от смены время Губанов, уже как сотрудник МУРа, приезжал в прокуратуру города Москвы к следователю отдела по расследованию бандитизма и убийств Татьяне Лучкиной, которая вела уголовное дело по расстрелу сотрудников ВОХР. Он знал ее еще по работе в Первомайском районе, обсуждал с ней вопросы по старым уголовным делам и по убийству охранников на станции «Люблино». Конечно, Лучкина не предполагала, что кто-то из МУРа работает сейчас в этой печально известной команде военизированной охраны, тем более оперативник, только недавно переведенный в главк. Но ничего существенного она сообщить Игорю и не могла.

Однажды, в один из последних дней декабря, охранник в его смене в беседе с глазу на глаз обмолвился:

– Многие ведь знают, кто убивал.

– Да ладно!.. – не поверил Игорь.

Парень этот оформился на работу сразу после расстрела в караулке. В те дни охранники постоянно обсуждали это убийство, всех тогда дергали, вызывали на допросы. Но никто своих догадок не высказал, и все разговоры вскоре затихли. Собеседник Игоря, конечно, слышал их.

– Фамилию его я не знаю, – сказал он Губанову. – Но знаю, в каком шкафу он раздевался. Это тот урод, у которого шкаф изнутри оклеен голыми бабами. Он уволился как раз перед моим появлением.

Значит, многие охранники догадывались и обоснованно подозревали этого неизвестного коллегу в причастности к убийствам. Ведь в карауле, как и в армии, нутро каждого видно насквозь. Но люди боялись дать показания, чтобы не отправиться вслед за убитыми Козловым и Юрковым.

Когда только Губанов получил этот ключ к разгадке убийства охранников, он тут же передал информацию Вадиму Хапину.

На следующий день, после смены Губанова, в караулку нагрянули оперативники МУРа, чтобы целенаправленно осмотреть шкафы для одежды охраны.

Начальник караула ворчал. Мол, уже смотрели, чего еще искать?

– Скелеты в шкафу! – получил он исчерпывающий ответ от оперативника.

Вот он, шкаф под номером 13, оклеенный изнутри низкопробными фотоснимками голых женщин.

– Кто этих теток налепил? – спросил старший оперативной группы у начальника караула.

Тот сразу ответил:

– Сергей Сявкин. Он уже уволился.

Этот субъект был известен оперативникам. Он отрабатывался в числе других бывших сотрудников команды ВОХР. Теперь появились основания задержать его по подозрению в жестоких убийствах, разбойном налете и хищении оружия.

Выяснилось, что Сергей Сявкин, уволившийся незадолго до совершения преступления, спустя некоторое время стал периодически появляться в караулке. Он заходил пообщаться с бывшими коллегами, по которым якобы очень соскучился, чайку попить, в курилке посидеть, посудачить. Парень так примелькался, что мог и заночевать в караульном помещении.