Ее Высочество

Дети первыми увидели троих всадников, бросили играть и уставились на нас большими любопытными глазами. Женщина подняла голову, я залюбовался чистым одухотворенным лицом, красивой фигурой, а ощущение сдержанной красоты, элегантности и достоинства стало сильнее.

– Я не могу сказать о ее муже, – прошептал я. – Кто сможет, говорите сами…

Она поднялась, а я покинул седло, торопливо подошел к ней и учтиво поклонился.

– Глердесса…

Она с милой улыбкой протянула руку, я поцеловал тонкие изящные пальцы.

– Простите, глердесса, мы немного сбились с пути, стараясь не следовать за всеми изгибами этой сумасшедшей дороги… Я глерд Юджин, а это глерд Фицрой и наш компаньон и ученик Понсоменер…

Она засмеялась тихо и мелодично:

– Да, дорога здесь древняя! Когда-то огибала болота, но те высохли, однако люди продолжают по накатанной… Я глердесса Анская, это мои дети. Могу я вам предложить позавтракать с нами?..

Мы с Фицроем переглянулись, он промолчал, я сказал с натугой:

– Если только напиться…

– И по чашке вина, – уточнил Фицрой. – Коням можно воды, они еще дети.

Она снова засмеялась так мелодично, словно мелкие серебряные колокольчики посыпались на пол, вышла из беседки. Дети бросились к ней, она сказала весело:

– Все в дом!.. У нас гости!

Фицрой сказал галантно:

– Если только не затрудним…

Она покачала головой.

– Вы не представляете, как иногда хочется в город, где много людей, шум, рынки, суета!

– Не может быть, – охнул Фицрой. – Здесь такое волшебное место…

Она кивнула:

– Да, из города убегаю уже через три дня. Потом полгода наслаждаюсь здешним покоем. А затем начинается снова…

Дети помчались с веселыми воплями к дому, мы с Фицроем сопровождаем хозяйку, держась от нее по обе стороны, а Понсоменер, приотстав на пять шагов, молча ведет наших коней.

Фицрой начал говорить хозяйке любезности, я старательно придумывал, как сказать то, ради чего мы здесь, наконец промямлил:

– А ваш муж… занимается хозяйственными книгами… в доме?

Она посмотрела искоса и с интересом.

– Почувствовали, что он хозяйственный?.. Да, он обожает заниматься промыслом. У нас три деревеньки, все дают хороший доход. Муж следит, чтобы крестьяне ловили рыбу в реке и озере, валили лес на продажу, разводили скот не просто так, а на какой повысился спрос на рынке… Вчера выехал по торговым делам, обещал сегодня к обеду вернуться.

Дети вбежали в дом, а навстречу красиво и царственно вышла молодая девушка, на лице приветливо‑сияющая и чуть напряженная улыбка, чувствуется, что ее только учат, как держаться в обществе.

Глердесса произнесла с гордостью:

– Моя старшенькая… Уже на выданье. Скоро повезем в столицу, пора присматривать жениха… Милая Винелла, это наши гости, глерды Фицрой и Юджин, а также их ученик Понсоменер…

Винелла церемонно поклонилась, и хотя получилось чуточку неуклюже, но зато с такой невинной девичьей грацией, что даже у меня в груди защемило, а Фицрой охнул и схватился за сердце.

– Здравствуйте, – проговорила она мило, на щеках выступил стыдливый румянец, – будем вам рады.

Фицрой воскликнул с жаром:

– А как мы рады! Можно сказать, счастливы!

Румянец на ее бледных щеках аристократки стал жарче, поднялся к дивным лучистым глазам и сполз к кокетливо приподнятому подбородку.

– Ой, – сказала она, – проходите в дом… Мама, я все правильно сказала?

Глердесса кивнула с гордым видом:

– Да, милая. Учись принимать гостей. Когда-то я не буду стоять за твоей спиной.

Девушка грациозно присела, придерживая кончиками пальцев платье справа и слева, так что все это выглядело как элемент красивого танца.

– Прошу вас в дом.

В холле опрятно и чисто, свет падает через широкие окна, никаких решеток, заходи и бери, как говорят в пугливом народе, но здесь то ли беспечные, то ли их все любят и никто грабить даже и не пытался.

Из боковой двери слегка пахнуло кухонным теплом и вкусными запахами вареной баранины, лесных корешков и чем-то вроде сдобных пирогов, но глердесса провела дальше в зал, чисто и светло, изысканная мебель, картины на стенах, а под дальней – большой камин, где достаточно бесцельно, хоть и красиво горят толстые поленья.

– Располагайтесь, – сказала она с улыбкой. – Обед будет готов через полчаса. Винелла вам принесет.

Фицрой изумился:

– А слуги?

Она ответила с некоторой неловкостью:

– Наши обычаи вам покажутся странными, но мы слуг не держим. В доме все обязаны делать сами!.. И готовить еду, и шить, и убирать. Достаточно и того, что крестьяне поставляют нам фрукты, овощи, птицу и рыбу. Да, животных они сами режут и привозят готовые туши, потому что я не смогу зарезать даже курицу… Но ощипать, выпотрошить и приготовить – это мое.

Винелла улыбнулась застенчиво:

– А я, когда не успеваю, прошу привозить уже ощипанными и выпотрошенными. Но готовлю уже сама.

Фицрой сказал пораженно:

– А… зачем?