Ее волос манящий теплый шепот (СИ)

Все делали вид, что ничего страшного не происходит. Что это все нормально и логично. Мол, уходят ото всех. Она не первая и не последняя. А Даня все понял сразу.

Он пришел домой с бутылкой виски и одиноким лимоном. Я так и видела, что это все, что он отыскал на полке своего бара. Да и то лимон, наверное, дала его мама, не зная, что мы будем употреблять виски, а не чай.

И потом мы напились. Я разбила все фото с Женей тогда, вышвыривала ее подарки, рвала дипломы.

А Даня стоял рядом и методично вкладывал мне в руки предметы для битья.

— Смотри, какая мерзкая кружка. Ее просто нужно разбить на куски, — меланхолично говорил Даня.

Когда все вещи закончились, именно у него на плече я рыдала, не стараясь сдержаться. И потом именно Даня убирал всю мою квартиру от стекла и осколков.

Я спала. В первые за долгое время я выпустила из себя весь гнев и заснула. А он вынес все из дома и наконец впустил внутрь что-то новое.

Я спала, а потом, среди всего этого хаоса, наконец пришел покой.

Ах, это вы, принц? - сказала Спящая Красавица. - Наконец-то! Долго же вы заставили ждать себя…

Не успела она договорить эти слова, как всё кругом пробудилось.

Под утро данины губы у меня на лбу казались такими горячими, что я наконец тоже проснулась. Он стоял передо мной, помятый после бессонной ночи, со свежесваренным кофе, ни разу непохожий на принца, но такой настоящий, что мне хотелось заплакать.

— Это задумано, что в омлете есть скорлупа?— наконец говорю я, отгоняя комок от горла.

— Если бы ты проспала сотни лет, не была бы такой привередливой,— парирует Даня и отбирает тарелку.

— Бедная твоя дама сердца,— сокрушаюсь я,— Эй, куда ты?

Даня уносит омлет в кухню.

— Я пошутила! Верни мой завтрак!

— Не паникуй, сейчас достану лишнее и принесу обратно!

Я откидываюсь на подушки и в первые за последнее время смеюсь по-настоящему.

========== Глава третья, в которой герои покупают и избавлются от вещей ==========

POV Даниил

—То есть в нашей команде самая большая модница я?—спрашивает Этери и смотрит на меня, накручивая прядь своих волос на палец.

Я качаю головой и хмурюсь. Интервью вышло уже давно, а они все меня подкалывают. Алена так вообще чуть не убила. Хотя пародировал я ее очень даже похоже. Все со мной согласились. Даже Дудаков. Но все смолчали. Себе было дороже. Этот маленький чертенок с детским голосом могла сделать жизнь любого невыносимой.

—Ну, а что я мог сказать? Конечно, ты,—я смотрю на Этери, которая лежит на своем узком диване в кабинете, закинув ноги на спинку.

Одна рука ее свешивается на пол и на рукаве кофты я даже в полумраке вижу большие желтые иероглифы, означающие “смелость”. Она смелая, да. А еще она никогда не промолчит, если есть возможность надо мной посмеяться.

—Ты мог бы сказать про себя. Например, про свои золотые кроссовки и брендовые вещи с надписями,—продолжает Этери, а в ее глазах—смех.

—У тебя, между прочим,тоже вещи с брендами,—не отступаю я и киваю на любимый этерин шарф Луи Виттон.

Она смеется.

—Ну, на моих вещах большими буквами, кстати, не написано и золотом не вытравлено.

Я отпиваю кофе из чашки и обреченно вздыхаю:

—Да что ты имеешь против золота? Мы же его любим.

Я смотрю на Этери, лежащую на диване и понимаю, что она держится из последних сил, чтобы не швырнуть в меня чем-то, и не смеяться в голос. Мне тем более непонятно, что она имеет против золота, при условии, что мы не уезжаем с почти любых соревнований без него.

—Золото я как раз-таки люблю. Но только в медалях. А не тогда, когда оно на меня смотрит из темноты в районе пола. Это пугает, между прочим.

Да и как эта невыносимая женщина со своими золотыми волосами может такое говорить? Иногда, как раз в таком ракурсе, они кажутся какого-то нереального цвета.

Этери потягивается и поворачивается ко мне лицом:

—И это я не говорю о твоих странных майках с принтами, Дань. И гориллах на пальто. Орущих гориллах на светлом пальто.

Она ехидно смотрит мне прямо в глаза, не ожидая ответа, потому что мы оба помним, откуда у меня эта покупка.

“—Мне скучно,—тянет Этери и откидывается на кресло.

Наш самолет безбожно задерживают. Дети носятся по аэропорту, покупая какие-то сувениры. В нас уже бутылка красного сухого вина. Я не знаю, чем развлекать эту невероятную женщину, поэтому достаю из сумки сувенирные карты с видами города и предлагаю сыграть.

—Просто так неинтересно играть,—говорит Этери и продолжает.—Давай так. Победитель выбирает проигравшему вещь, которую тот должен носить на людях. Любую. Даже самую дурацкую.

Я улыбаюсь.

—Вызов принят,—говорю я.—Но ты уверена, что выдержишь? Или опять скажешь, что не можешь позволить себе так плохо одеваться?

Этери поджимает губы и закидывает в рот дольку шоколада.

—Спор есть спор, конечно,—она улыбается.—Но я бы не была так уверена в твоей победе. Я очень хорошо играю в покер.

Я усмехаюсь.

—Надеюсь, на столько хорошо, чтобы тебе не пришлось потом носить леопардовое пальто.

Этери сглатывает, качает головой и произносит:

—Глейхенгауз, сходи-ка еще за вином.

Я возвращаюсь, Этери отпивает глоток, ставит бокал на стол и сдает карты.”

POV Этери