Её вишенка (ЛП)

— И кто же этот красивый молодой человек? — Грэмми, задрав голову, с любопытством смотрела на Брюса.

Сегодня ее кипельно-белые волосы были уложены в пышную стильную прическу. Ее глаза были такими же яркими и голубыми, как всегда. Но сейчас весь ее вид предупреждал, что если кто-нибудь посмеет бросить на нее недовольный взгляд, то она, не задумываясь, тут же нанесет ему удар в челюсть, классический апперкот (прим. удар в традиционном боксе кулаком снизу вверх). Эта женщина, несмотря на возраст, выглядела немного грозной, хотя и довольно милой. Такая вот величественная старая леди.

— Я Брюс Чемберсон. А это моя жена, Наташа.

Грэмми окинула их суровым взглядом, а затем, одобрительно кивнув, улыбнулась.

— Брюс, ты мне нравишься больше, чем твой брат. Он настоящий придурок.

— Какого хрена? — возмутился я.

— Ты украл мои тапочки. Я знаю, что это был ты! — ткнула она в меня пальцем.

Я поднял ладони вверх.

— О-го-го, значит, вот как?! Если я в своем прошлом и украл парочку вещей, то это вовсе не означает, что вы из-за вашего слабоумия можете обвинять меня во всех смертных грехах.

— Наконец-то настал мой час! — вскочив на ноги, выкрикнула она. — Сейчас я прирежу эту суку!

Я расхохотался.

— Вам не кажется, что вы слишком часто смотрите сериал «Полицейские»?

— Может, вы все же прекратите ссориться? — скучающим голосом спросила Хейли.

— Может быть. Если только ты скажешь этой старой бестолочи, чтобы она прекратила каждый чертов день профилировать меня как преступника, — кисло выдавил я.

— Если твой дружок-рецидивист еще хоть раз украдет что-нибудь у меня, я придушу его. И его не спасут даже его миллионы.

— Да у вас духу не хватит!

— Ты шутишь? — стоя рядом со мной, Брюс таращился на нас, как на безумных.

Хейли откашлялась, а ее бабушка бросила на меня свирепый взгляд.

— Эти двое не очень-то ладят друг с другом. Но стоит им лишь вместе немного выпить, как они тут же превращаются в старых собутыльников.

— Какая наглая ложь, — проворчала Грэмми.

— А как тебе удалось добиться разрешения ночевать здесь? — спросила Наташа, когда они с Брюсом расположились справа от меня.

В нашем распоряжении была целая куча разноцветных складных шезлонгов, кресел-качалок и хрупких пластиковых стульев.

— Думаю, им не хватило смелости сказать бабуле «нет», — немного подумав, ответила Хейли. — Уверена, что если останусь здесь надолго, то они, в конце концов, выпроводят меня. Но, к счастью, пока все тихо. Я сплю на диване в ее комнате.

— И храпит как кит, — добавила Грэмми.

Щеки Хейли покраснели.

— На самом деле, в последние дни у меня небольшой насморк.

— Ха. Засунуть в рот член этого рецидивиста не считается насморком, милая.

Наташа уже успела глотнуть из своей чашки содовую и чуть не подавилась. Она с бульканьем проглотила жидкость и, откинувшись на спинку стула, начала заваливаться назад. Невозмутимый Брюс тут же протянул руку и, подхватив стул, вернул его в вертикальное положение. Он сделал вид, что ничего особенного не произошло.

Расхохотавшись, я протянул Грэмми ладонь «дай пять». Хотя она и была немного с приветом, но частенько, находясь в приподнятом настроении, вела себя очень забавно. И мне хотелось поддержать ее в этом.

* * *

Поднявшаяся на сцену молодая женщина спасла Хейли от затянувшегося неловкого молчания, которое неизбежно последовало бы за подобным высказыванием. Она начала вечернюю игру в «Бинго», пока другие сотрудники дома престарелых раздавали игровые доски.

— Извини, — сказал я Хейли и, поднявшись, направился к передней части сцены.

Стоявшая там молодая женщина озадаченно посмотрела на меня.

— Просто мне нужно… да, просто дай мне... дай же мне эту чертову штуку! — прорычал я. И когда я, наконец, вырвал микрофон из ее руки, то последние слова прогремели на всю комнату. В то же мгновение воцарилась полная тишина. — Успокойся, я верну его. Просто хочу кое-что сказать моей леди.

Хейли смутилась и тут же прикрыла свое лицо ладонями, но слегка раздвинула пальцы, чтобы видеть меня.

— Мы познакомились, когда я купил твою вишенку и лишил тебя девственности. Мы почти расстались, но ты швырнула мне в голову вишневый пирог с такой силой, что он чуть не убил меня. А теперь я хочу, чтобы все закончилось тем, с чего началось. Вишенкой, — вытащив из кармана ягодку, я бросил ее Хейли.

Когда я в мыслях репетировал это, то Хейли, которую я себе представлял, обладала хорошей реакцией и прекрасной зрительно-моторной координацией. В реальной же жизни у нее, очевидно, не было ни того, ни другого. Ударившись ей прямо в лоб, вишенка упала на пол. От неожиданности Хейли откинулась назад и прижала ко лбу ладонь.

— О, черт! — пробормотал я в микрофон, бросил его и побежал к ней.

Толпа что-то невнятно бормотала, а я быстро нашел на полу ягодку и подошел к Хейли. Схватив кресло спавшего перед ней старика, я отодвинул его так, чтобы у меня было достаточно места, чтобы встать перед ней на колени. Встав на одно колено, я протянул ей вишенку.

— Ты съешь мою вишенку?

— Что? — удивилась она.

— Откуси ее, — потребовал я.