Ее тайный возлюбленый

Гейбриел понимал, что многие женщины вынуждены были идти в содержанки из-за бедности. Или девушки благородного происхождения выходили замуж за богатых стариков, чтобы выбраться из затруднительного положения.

Увы, благородство и бедность слишком часто ходят рука об руку.

Он знал одну семью, в которой дочь убежала из дому вместе с возлюбленным, после того как ее родители отказали дать свое согласие на брак. К несчастью, родители были правы: молодой человек оказался низким негодяем, несчастная девушка была обманута и брошена. Без обручального кольца репутация девушки погибла навеки. Разумеется, семья отказалась принять беглянку назад, и ей больше ничего не оставалось, как искать работу. Однако она была воспитана таким образом, чтобы в будущем стать женой джентльмена, и больше никем. Какое-то время она работала гувернанткой, платили ей мало, обращались грубо, в конце концов, ее положение стало настолько жалким, что она не выдержала и окончательно пала. После этого от нее отвернулись все прежние знакомые и подруги, и она попала в среду женщин легкого поведения. Она стала любовницей очень состоятельного торговца мануфактурой, у которого было несколько магазинов. Богатство купца подняло его выше того социального уровня, к которому он принадлежал по рождению, ему нужна была в доме леди, изящные манеры и воспитание которой соответствовали бы его более высокому положению.

Он подумал об Антуанетте. Возможно, она оказалась в трудном положении.

Если она осталась без средств к существованию, не пришлось ли ей самой думать о том, чтобы обеспечить свое будущее, используя свой ум и светские навыки?

Возможно, обстоятельства вынудили ее приблизиться к Эпплби, и теперь его долг вырвать ее из рук лорда. Впрочем, Гейбриел не исключал и того, что она довольна своим выбором, что она предпочитает связать свою судьбу с лордом за деньги и полный удобств и комфорта образ жизни.

Нет, он ни в чем не винил ее. С тех пор как его собственная жизнь пошатнулась, он научился больше ценить прежний уклад жизни и комфорт, к которым привык с детства, и все то, что он долгое время считал само собой разумеющимся. А сейчас, лишенный наследства, он тоже был выброшен из прежней жизни и одинок. Как же тяжело попасть в такое положение какому-нибудь богатому в прошлом человеку, каким был он. По себе он знал, насколько трудно в состоянии безысходности и неприкаянности сохранять самообладание и присутствие духа.

– Поторапливайтесь, Кумб! – раздался нетерпеливый голос Антуанетты.

Всю дорогу она скакала впереди него, но когда увидела, что, задумавшись о чем-то, он сильно отстал, остановилась в недоумении. Лицо Гейбриела тут же приняло бессмысленное выражение, какое она привыкла видеть на физиономии Кумба, он послал лошадь в галоп, быстро поравнялся с ней и обогнал. Увидев ее удивление, он не удержался и расхохотался, но через минуту услышал позади себя топот копыт и вскоре голова ее кобылы оказалась на одном уровне с мордой его коня.

– Я никак не ожидала обнаружить в вас такого наездника, Кумб, – сказала она, оказавшись рядом с ним.

Он осклабился, придерживая рукой кепку, чтобы ее не унес ветер.

– Вы напрасно тратите время здесь, в Уэксмур-Мэноре. Ваше место в Лондоне, где проходят конные скачки.

«Ага, возвращаемся к ее планам», – подумал Гейбриел, пряча улыбку. Неужели она в самом деле видит Кумба во главе конюшни для скаковых лошадей? Гейбриел попытался вообразить себя в роли владельца конюшни – в хорошо сшитом костюме, в начищенных до блеска сапогах, с сигарой, небрежно зажатой в углу рта, в то время как он выкрикивает указания своим наездникам. Увы, как он ни старался, как ни напрягал свою фантазию, все равно никак не мог представить, чтобы простой конюх превратился в богатого владельца конюшни. Очевидно, воображение у Антуанетты было намного живее, чем у него.

– У меня есть знакомые, которые владеют конюшней, – с восторгом говорила она.

Лошади перешли на шаг, и теперь они не спеша ехали под кронами величественных деревьев, вытянувшихся вдоль проселка.

– Они ни за что не возьмут меня к себе на работу, мисс.

Антуанетта на какой-то миг смешалась, но затем справилась с растерянностью:

– Еще как возьмут, не сомневайтесь, ведь я замолвлю за вас словечко, будьте спокойны.

«Но для начала я должен помочь вам сбежать в Лондон, разве не так, моя прекрасная леди?»

– Я не прошу вас делать что-нибудь такое, что идет вразрез с вашими желаниями, – продолжала болтать она, как будто подслушала его насмешливое возражение.

Гейбриел немного осадил коня, пропуская Антуанетту вперед, – в этом месте дорога сужалась и превращалась в узкую тропинку, полого взбирающуюся на холм. С его вершины открывался прекрасный вид на окрестности – кстати, один из самых любимых Гейбриелом, – но Антуанетта была увлечена своими мыслями и ни на что не обращала внимания.