Ее сводные монстры

Зачем он это делает со мной.

Он меняет местами руки.

Закрывает член маской, зажатой в пальцах. Под музыку плавно, с ленцой, двигает бедрами вперед. И назад потом.

И снова вперед.

Если он не остановится сейчас - я рехнусь.

- Хватит, - жмурюсь, когда он приближается, чувствую, как касается моего платья и тянет к себе, по дивану скольжу. - Перестань, оденься.

- Что тебя смущает, Алиса? - спрашивает он хрипло, его дыхание опаляет макушку. - Это просто подарок. На свадьбу тебе.

Распахиваю ресницы и сдуваю упавшие на глаза волосы.

Он отступает. И продолжается танец.

Никто не хватает меня, не лапает, не зажимает, наоборот, этот мужчина недосягаемым кажется, таким недоступным образцом порока и красоты, воплощением силы и сексуальности, он старший брат моего жениха, я ведь помню об этом.

Но он меня не трогает.

И я неотрывно смотрю, как он медленно отводит в сторону руку.

А черная маска продолжает висеть у него между ног на толстом и твердом крючке.

Ох, дьявол…

Под грубой подошвой его ботинок прозрачная платформа и шест. Приглушенным темно-красным светом заливает мускулистое тело, ладонями он ведет по груди, по животу, пальцами проводит по черной дорожке волос, что спускается вниз, под маску.

Она покачивается на напряженном органе, в такт каждому повороту бедер, я вижу корень, вижу густые кудряшки, из которых восстала плоть, этот мужчина голый, лишь участок его тела - всего несколько сантиметров закрыты проклятым пластиком, и я хочу видеть его член, целиком, во всю длину, хочу набухшую головку, зачем он так дразнит.

Между ног начинает пульсировать.

Сжимаю бедра.

- Убрать? - спрашивает он, с усмешкой, с вибрацией, от которой мурашки несутся по коже и волоски поднимаются на руках. Его пальцы касаются маски, швыряют ее в сторону, и пластик глухо стукается о платформу, а я смотрю, как его широкая ладонь накрывает ствол, прижимает к животу.

Сижу, как на иголках и жду, от нетерпения прикусываю губу. По дивану придвигаюсь ближе и ближе, замираю на самом краешке.

Он совсем рядом, руку протяну - и смогу его спущенные боксеры потрогать, в ушах шумит от волнения, лицо горит так, словно у меня лихорадка.

- Да, убери, - прошу севшим голосом, не выдержав, и чувствую себя соблазненной, павшей, когда он отводит руку, и длинный член, словно дубинка, покачнувшись, рассекает этот горячий, тяжелый воздух, кожа натянута на нем, вздуты вены.

Я облизываю губы.

Невероятно.

Ну почему. Почему это так красиво.

Он встает чуть в профиль, обхватывает себя у основания, такой толстый, такой…

Он подходит ближе на шаг. Заводит руки наверх и сцепляет их замком на затылке. Бедрами делает толчкок на меня.

Засмотревшись на него, срываюсь с края дивана и бухаюсь на пол, на колени перед ним, в глазах все кружится под музыку, и в голове карусель, бархатистая головка кратким мазком проезжается по моим губам, и я сама не замечаю, как отрываю рот и касаюсь языком гладкой и пряной кожи.

Глава 13

Голова идет кругом, то ли от музыки, то ли от запаха, что висит в воздухе, терпкого и смолистого, мужского.

Я упала с дивана - понимаю это, когда от удара колени запоздало простреливает болью.

А в глазах карусель несется из образов, и мои чувства натянутые струны, на которых умело сыграли, все, о чем я думаю сейчас - откровенный мужской танец в темноте, и воздух раскаленный, как в бане, зуд и покалывание кожи, и желание, притвориться, хоть ненадолго, что последствий не будет.

Ведь это так…

Гладкий член кратким толчком проникает в приоткрытый рот и скользит по языку, раз, другой. Властная ладонь зарывается в мои волосы, путает их, треплет, и отпускает.

Сижу на полу. И послушно делаю это - веду языком по стволу, когда меня берут за подбородок и притягивают ближе, а потом сразу отталкивают.

Словно какая-то игра.

И это не всерьез.

Я моргну - и в памяти всё сотрется, будто ничего не было.

Моргаю.

И смотрю на крепкую фигуру передо мной - мой подарок на девичник слегка отступает.

- Мы не торопимся, Алиса, - говорит.

Он продолжает двигаться, как если бы, правда, просто хотел, чтобы я на стриптиз полюбовалась.

Напряженный член покачивается.

И я тоже напряжена, слежу за ним. Во рту слюна собралась и остался горьковатый привкус. Машинально провожу языком по губам.

И лицо горит от отчаяния и стыда, я ведь его сама облизнула, все случилось так быстро, засмотрелась, как идиотка, и упала, а когда горячая головка коснулась губ…

- Алиса, все, что сейчас происходит, - он снова приближается, расставляет мускулистые ноги, говорит негромко, и этот бархатный, мягкий голос льется, с мелодией из колонок сплетается, - все останется в этой комнате. Между нами. Я ничего. Никому не скажу.

Никому не скажет.

Это не важно, я думаю о другом - мысли вихрем, смерчем в голове носятся, меня отравляют, я не должна была смотреть, не должна.

Упираюсь в пол и пытаюсь подняться.

На плечи опускаются теплые ладони.

- Нет уж, хватит, - отталкиваю его руки, дрожу. - Кончился концерт. Я ухожу.