Ее собственные правила

– Не знаю, – проговорила она после долгой паузы. – Если бы знала, я бы сказала тебе, Джон. Честное слово, сказала бы.

Сын встал и подошел к ней, сел рядом. Взял за руку, заглянул в глаза. Во взгляде его читались любовь и нежность. Он медленно начал:

– Я ужасно переживал, что ты плачешь. Хотел помочь, утешить, но не знал как. Сколько мучений доставляли мне твои слезы.

– О Джон!

– Вот почему твои отношения с Люком так важны для меня, мама… Он отличный парень, любит тебя. Может быть, он сможет помочь тебе забыть все прошлые горести и обиды…

Посреди ночи Мередит проснулась.

Она выскользнула из кровати, накинула халат и прошла в библиотеку. Там на сервировочном столике стояли напитки. Она налила себе в высокий бокал немного коньяку, добавила воды и села в кресло. Устроилась поудобнее и сделала глоток.

Мередит обнаружила, что обдумывать свои проблемы, сидя в кресле, куда удобнее, чем лежа в кровати. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, старалась расслабиться и думала о словах сына.

Джон удивил ее, но ее также тронули его нежность и забота. Хотя Мередит и не хотелось, чтобы сын тревожился о ней, все же это ей было приятно. Для матери очень важно сознавать, что дети ценят и любят ее.

Она всегда старалась, чтобы у ее детей было счастливое детство, старалась, чтобы им было хорошо. И Мередит хотелось верить, что ей это удалось. Кэтрин и Джонатан выросли замечательными, умными, добрыми, порядочными. Каждый из них нашел свою дорогу в жизни, и, слава Богу, их миновали соблазны, которые, к сожалению, захватили многих их сверстников: наркотики, алкоголь и прочее. Мередит могла чувствовать себя счастливой.

Поразительно, Джон помнит, как она плакала по ночам, полагая, что дети спят и ничего не слышат. Но странная вещь: у нее в памяти совершенно не сохранился разговор с сыном о потере, которую она испытала в детстве. Мередит знала, что Джон ничего не придумал. Зачем бы ему говорить неправду? Просто она забыла, о чем сказала ему много лет назад. Что она имела в виду? Мередит терялась в догадках.

Вздохнув, она допила коньяк, встала и пошла обратно в спальню. Может наконец сможет заснуть. Во всяком случае, надо постараться. Впереди трудный день. Она сняла халат и легла. Почти сразу глаза начали слипаться, и скоро Мередит погрузилась в глубокий сон.

Детей было очень много. Мальчики и девочки. Некоторые – совсем маленькие, года три-четыре, не больше. Другие постарше, лет семь-восемь. Они шли по пустынной выжженной земле. Некоторые держались за руки: мальчик и девочка, две девочки. Другие шли по одиночке. «Как много детей, – думала она, постепенно наполняясь страхом. – Я никогда не смогу снова найти ту девочку. И мальчика. Я их навсегда потеряла. Где они? Должно быть, где-то среди этих детей. Я должна их найти».

Она в отчаянии бросилась к детям, которые спокойно и деловито шагали по направлению к горизонту. Она вглядывалась в их лица, но не узнавала. Дети шагали по сухой, спекшейся грязи, как автоматы: глядя прямо перед собой и не обращая на нее ни малейшего внимания. Их безжизненные, тусклые, тупые лица были лишены всякого выражения.

«Куда вы идете? – закричала она. – Куда?» Никто ей не ответил. «Вы их видели? – снова закричала она. – Девочку с длинным полосатым шарфом? Мальчика в кепи? Пожалуйста, скажите мне, если вы их видели».

Дети единым потоком повернули направо и направились в сторону моря. Она никогда раньше не видела моря. Вода была черной и маслянистой. Содрогнувшись, она закричала детям, чтобы те шли обратно. Но они словно не слышали. Ей стало страшно, она просто вся тряслась от страха. А дети продолжали шагать. «Нет! – закричала она. – Стойте!» Никакого ответа. Они шли и шли и заходили прямо в море, медленно погружаясь под воду и исчезая из виду. «О Господи, нет!» – кричала она. Никто ее не слышал.

Вокруг стало пусто. Осталась только она одна. И тут она увидела их. Они приближались к ней, взявшись за руки. Маленькая девочка с шарфом и мальчик в школьном кепи. Она помахала – дети замахали в ответ. Она побежала. Она была уже совсем близко к ним. Таблички, приколотые к их пальто, были огромными, больше, чем раньше. Они трепетали на ветру, заслоняя лица детей. Вдруг мальчик и девочка повернулись и побежали в сторону моря. «Нет! – закричала она. – Нет! Стойте! Не ходите туда!» Они не слушали. Она тоже побежала. Выжженная земля задрожала и треснула пополам. Она перескочила через трещину и, ловя ртом воздух, побежала дальше. Наконец она догнала детей и схватила мальчика за плечо. Он упирался. А потом медленно стал оборачиваться. Она закричала – у него не было лица. Она рывком повернула к себе девочку и снова закричала.

– Мама, что с тобой, что ты? – ворвался в ее комнату Джон, на ходу включая свет и подбегая к кровати.

Мередит сидела, глаза ее были широко открыты, лицо и шея покрыты холодным потом. Она покачала головой.

Сын сел прямо на одеяло. Он внимательно посмотрел на Мередит и крепко взял за руку, желая успокоить. Потом спросил:

– Что с тобой, мама?

Мередит глубоко вздохнула.

– Мне приснился странный сон, ночной кошмар.