Ее самое горячее лето

Эйвери повернулась и увидела, что Джона смотрит на нее, прислонившись к своему вертолету. Преданный Халл теперь сидел у его ног и тоже за ней наблюдал.

–  А что это за собака? – сменила тему она. – Джона говорит, что пес не его.

–  И тем не менее они дружат, как два волка в небольшой стае. Романтика с примесью трагедии. У меня возникают ассоциации с мистером Хитклиффом из «Грозового перевала» Эмилии Бронте.

–  Только вместо холодных, мокрых английских пустошей он бродит по солнечному австралийскому берегу?

–  Совершенно верно.

– Тогда не так уж трагично.

Клаудия усмехнулась:

– Если человеку приспичило всю жизнь где-то бродить, то лучше уж здесь.

Эйвери хотела было спросить, не замешана ли во всем этом некая Кэтрин, словно в романе Бронте, но промолчала. Какое ей дело до этого Джоны Норта? Незачем ей завязывать отношения с этим парнем, иначе вернется домой еще более издерганной, чем приехала сюда.

Они подошли к началу причала. Люк по-прежнему смотрел на них от автобуса. Эйвери распрямилась, лучезарно улыбнулась и приветственно помахала рукой.

Люк дружески ей кивнул. По одному его виду было понятно, что это тонкий знаток вин. Что знает, когда нужен галстук с узлом «Виндзор», а когда – с узлом «принц Альберт». На любом званом обеде в Америке он чувствовал бы себя как рыба в воде. Тем не менее она все еще ощущала незримую связь с оставшимся позади Джоной.

–  Спасибо за предложение подвезти до отеля, – поблагодарила она Клаудию, – но я лучше пройдусь. Разомну ноги. Пообедаем позже? Только ты и я.

–  Отличная идея.

Эйвери обняла Клаудию, затем натянула поплотнее свою рыбацкую шляпку, перекинула через загорелое плечо ремень сумки и зашагала прочь.

Джона, с Халлом позади, неспешно шел навстречу Люку. Пока его старый приятель разговаривал по телефону, Джона не отрывал глаз от удаляющейся блондинки в просторной зеленой футболке. Его одолевали грустные мысли.

Рядом с Клаудией его новая знакомая выглядела игривым счастливым щенком. Она приветливо помахала рукой Люку. Тогда как с Джоной держалась строго, колюче. Она как будто сама себя не знала. Или окружающие меняли в корне стиль ее общения. И видно, недаром она говорила, что приехала к кому-то другому…

А Джона привык все называть своими именами. И не мог не замечать ее сосредоточенности при любом его приближении. Или, если уж на то пошло, происходящего с ним самим. Каждым своим движением, словом, прикосновением она высекала в нем искры. И они разгорались все ярче. Она словно поддела его на рыболовный крючок и держала на нем все крепче.

Следовало во всем этом разобраться. А кое-какие выводы он уже сделал. Что его гормоны не давали ему покоя. Что они требовали своего. То есть близости к туристке Эйвери Шоу.

Рейч тоже была туристкой. Всего лишь. Хотя и пыталась изобразить нечто большее. Даже когда она держалась совершенно по-иному, даже несмотря на ее своеобразие.

Не то чтобы он тогда этого не замечал. Просто голову потерял. Возомнил, будто она нашла что-то в нем, убогом провинциале.

Когда ей надоело играть роль туристки, она вернулась в Сидней, а он последовал за ней. Она не прогоняла его, возможно, по каким-то более важным причинам, а не просто от удовольствия держать на коротком поводке. А Джона забыл обо всем – о доме, друзьях, прежнем образе жизни. Он продал отцовский катер, устроился работать в порт, поближе к родному океану. И не находил сил сказать себе, что катится в пропасть…

Наконец деньги у него закончились, и он понял, что все это было фарсом, что она вернулась в свою прежнюю жизнь, а он остался не у дел.

Урок пошел впрок.

Не надо было обольщаться и возвеличивать обыденное, по сути, событие.

Следовало решить, что это такое, и поскорее. Искорка. Любопытство. Влечение. И ничего больше. Если бы сразу во всем разобрался, то не попал в тупик. Наслаждался происходящим. Пока все само собой бы не закончилось.

Да, на ошибках учатся. И, встретив Эйвери Шоу, он знал, как себя вести.

А ее таинственный «старый знакомый»? Может, она просто все выдумала, и никого у нее сейчас нет. То есть у него появился шанс. И глупо было бы им не воспользоваться.

– Джона, дружище! – прервал его размышления Люк.

Джона встрепенулся и слегка обнял старого приятеля.

– Здорово, – сказал Люк, – прокатиться по здешним местам на машине. Вспоминал и как мы ездили на твоем драндулете. А какой отличный был серфинг!

– А, серф. Я тоже его хорошо запомнил.

– И девчонки.

– И их тоже, – хохотнул Джона. Они славно проводили лето, веселились, флиртовали, не задумываясь о будущем.

Время внесло свои коррективы. Люк, в костюме с иголочки и галстуке, с крутым телефоном и лондонским выговором, выглядел весьма импозантно. А Джона владел флотилией прогулочных судов и вертолетом. Преуспевал, любил уединение…

– Время даром не терял? После того как сюда приехал? – спросил Джона. Сам он уже долго жил монахом.

Люк нагнулся и потрепал Халла по загривку, что тому явно понравилось.

– Да куда там, – нахмурился Люк. – И близко ничего не было.

Значит, не так уж и хорошо у него все складывается.