Ее последний герой

– Ирмы не стало, зато остался Артур. Только не с ним. Зачем он ему? Лишняя забота, лишние хлопоты. Проще сдать и забыть. Он так и сделал. И продолжал веселиться. Мог бы в интернат, например, определить, а в выходные – домой. Парень пропал. Чья вина? А когда вернулся – он его выгнал. Просто выгнал, и все… Магда. Я ее видела. Как она страдала, господи! Он ее высушил, вымучил своей любовью. Увел от хорошего мужа, от дочки. И туда же, на свалку, как тряпичную куклу. А потом пристроился к этой… врачихе. А что, укол сделает, давление измерит, подаст, уберет, подотрет. Дело-то к старости. Вот и прикинул, и, кажется, не прогадал. Как он сейчас? При личном враче?

Анна посмотрела на нее и промолчала.

– А дочку свою он увидеть так и не захотел. Вот я думаю: неужели неинтересно? Просто так, посмотреть? Знаете, зря вы о нем пишете, не стоит писать о плохих людях, когда столько хороших. Зачем выворачивать наизнанку их гадости – чтобы оправдать свои?

Стася резко встала и одернула узкий пиджачок.

– Ну все. Вы довольны? Надеюсь, материала достаточно?

– Вы так и не простили его, – грустно констатировала Анна.

Стася снова сняла очки.

– Простила? О чем вы? Он же мне принес столько боли! Так и передайте вашему герою.

Анна покачала головой:

– Вряд ли, Станислава Николаевна, вряд ли передам. Некому уже передавать, его больше нет.

Станислава Николаевна Ткаченко неловко взмахнула тонкой рукой, и глаза ее наполнились слезами. Она растерянно смотрела на Анну и вдруг, громко всхлипнув, шатаясь, пошла прочь.

Маленькая, хрупкая женщина, сзади – почти подросток, удалялась, унося свои обиды и свою любовь. Все еще любовь.

Анна сидела на скамейке, не в силах подняться. Сил не было и не было слез. Со слезами было бы легче.

* * *

С Магдой помогли старые связи. Школьная подружка Анны, Ленка Седова, давно обосновалась в Чехии. Ленка, молодая и шустрая, год отстояла в старинной пражской аптеке помощником провизора, а потом вышла замуж за пианиста. Зашел в аптеку простуженный пианист и купил лекарство для заложенного носа. Жила она в Праге в районе Винограды. Зелень, старые особняки, красота и тишина. Анна изложила подруге свою просьбу. Та живо откликнулась – делать ей было почти нечего: ребенок с няней, готовит кухарка, полы метет домработница.

Через пару дней Седова объявилась в скайпе. Все было грустно. Магда почти девять лет жила в Богнице, хорошей частной психиатрической клинике, с удобствами и вежливым персоналом. Ленка, кто бы сомневался, туда проникла, придумала какую-то байку про благотворительную организацию, спонсирующую деятелей искусств. Удивительно, но это прокатило. И сняла бедную женщину на телефон.

Зрелище было удручающее. Седая, изможденная женщина с пустыми глазами, в инвалидной коляске. Разговор, вернее, его попытка проходила под присмотром медицинской сестры, на вид типичной гестаповки. Магда долго смотрела на Ленку, словно пытаясь узнать. А потом потеряла к ней интерес и стала разглядывать куст розовой гортензии. Что спрашивала Ленка, Анна не поняла. Та объяснила, что пыталась говорить о кино и о театре, старалась, чтобы Магда вспомнила любимые фильмы, любимых партнеров и режиссеров. Тщетно. Та на минуту, словно что-то припомнив, скорчила болезненную гримасу и тут же, в долю секунды, отключилась.

Гестаповка-медсестра твердо попросила Ленку уйти, не забыв напомнить, что в благотворительности мадам не нуждается: ее обеспечивает государство и любимый муж.

– Муж! – многозначительно сказала Ленка. – Мы найдем этого мужа.

Анна тяжело вздохнула. Если Седова что-то задумала, не сомневайтесь, пройдет сквозь стены. В школе у Ленки была соответствующая кличка: Ледокол «Ленин».

«Любимого мужа» Ленка тоже сняла на камеру. Разговор происходил в гостиной красивого дома: стены, покрытые штофными обоями, картины в тяжелых рамах, старинные люстры и ковры благородных расцветок.

Магдин муж оказался хорош собой, этакий европейский джентльмен старой закалки. Бархатная домашняя куртка, мягкие замшевые туфли, шейный платочек. На кофейном столике стояли изящные чашки.

Господин Собеслав Прохазка прятал глаза, когда речь зашла о его жене.

– Она не совсем в форме, – мягко сказал он. – Не принимает, простите.

Седова поинтересовалась:

– А что с ней?

– Мигрени, – вздохнул и развел руками благородный господин. – Мучают бедняжку всю жизнь!

И тут Седова раскололась и показала бедняге снимки в больнице. Муж Магды покраснел и заерзал на стуле. Потом вкрадчиво спросил, чего добивается, собственно, незваная гостья.

Ленка решила не ломать комедию и выложила все про роман Городецкого.

Бедный хозяин сложил рот в скорбную скобку. Отпираться не стал. Да, было. Все в жизни бывает, не так ли? Были отношения. Впрочем, актрисы всегда импульсивны. Но ничего серьезного, поверьте. У нас была прекрасная семья! Чудная дочурка – вот фотографии. С фотографии смотрела дебелая девушка с пустыми глазами.

– Наша Даска, – сказал господин, и глаза его увлажнились.