– Ну что ж, – воскликнул он, улыбка осветила его заросшее бородой лицо, – кажется, с парнем все в порядке!
– Махиндар, – начал Эллиот. Он набрал в грудь воздуха, но не смог выдавить из себя ни слова. Просто вздохнул и посмотрел на человека, вместе с которым столько пережил.
– Пойдемте домой, сахиб. – Махиндар высоко поднял свой фонарь. – Пойдемте домой вместе с хозяйкой. Там хорошо.
Джулиана обвила руками шею Эллиота и запечатлела на его губах долгий поцелуй. Когда он поцеловал ее в ответ, у нее стало легко на душе.
– Пойдем домой, – сказала Джулиана.
От взгляда, который Эллиот бросил на нее, по спине побежали мурашки. Джулиана завернулась в сюртук, взяла Эллиота за руку и повела его назад, к дому, где было тепло и светло.
– Повтори еще раз. – Он понимал, что это звучит грубо, но не мог остановиться. – Повтори!
Их тела сочились влагой, на этот раз это был пот, а не дождь. Снаружи бушевал ветер. Летняя буря разогнала туман. Когда они остались одни в спальне, Эллиот помог ей освободиться от мокрого платья. Скинул с себя такую же промокшую одежду на пол. Теперь кровать под ними ходила ходуном. Эллиот любил Джулиану с яростью бури за окном.
– Я люблю тебя! – воскликнула Джулиана.
В голове Эллиота пронесся темный вихрь, но это была жаркая темнота подступавшего пика наслаждения. Крик Джулианы подстегнул его, Эллиот едва контролировал себя.
– Еще раз!
– Я люблю тебя! – Она открыла глаза, ее смех зазвучал для него музыкой. – Я люблю тебя, Эллиот Макбрайд.
– А я тебя! – произнес он торопливо, словно боялся не успеть. – Я люблю тебя, Джулиана! Моя девочка, моя любимая девочка. Моя любовь, о Господи!
Семя выстрелило из него, найдя свое место в Джулиане. Он отчаянно работал бедрами, их пот смешался.
Мощный порыв ветра обрушился на дом, и Эллиот вошел в нее в последний раз, пытаясь проникнуть как можно глубже. Он снова застонал. Перед глазами вспыхнул яркий свет.
Джулиана провела руками по его телу, трогая там, где хотелось. Ее лицо стало мягким и расслабленным после удовлетворенной страсти. Волосы спутались, локоны сбились набок. Он оставался в ней, потому что ее обнаженное тело было самым лучшим местом на свете, где он мог бы находиться.
– Повтори, пожалуйста, – попросил он, целуя ее припухшие губы.
Джулиана улыбнулась. Улыбка получилась слабой. Джулиана провела кончиками пальцев по его груди.
– Я тебя люблю.
Когда эти слова прозвучали выразительнее всего – в приливе страсти? Или уже потом, сказанные с нежностью? Или сказанные шепотом ему на ухо, когда она обнимала его рыдавшего?
Эллиот был готов заставить ее повторять это везде – в каждой комнате их дома и вне дома, в повозке, в поезде, когда они наконец поедут в Эдинбург, в любом месте, в каком они окажутся в течение всей их жизни. Ему очень хотелось узнать, где эти слова «Я тебя люблю!», слетевшие с губ Джулианы, прозвучат красивее всего.
– Я люблю тебя, жена. – Его голос упал до шепота. И Эллиот произнес что-то на гэльском.
Она широко улыбнулась:
– Это и означает «я люблю тебя»?
– Точно.
– Тогда… – Она повторила, как могла, эти слова по-гэльски. – Я правильно произнесла?
Слушать, как она говорит на этом прекрасном языке, лежа под ним в постели, – это было настоящим наслаждением.
– Абсолютно, девочка моя. Я тоже тебя люблю. – Он поцеловал ее в лоб. – Спасибо тебе.
– Ммм. За что? За то, что позволяю учить меня гэльскому?
– За все.
Джулиана догадалась, что он имел в виду. Эллиоту нравилось, что с ней ему не нужно было постоянно объяснять себя. Ей и так все было понятно.
Она нажала пальцем на кончик его носа и одарила самой чарующей, самой теплой, полной любви улыбкой.
– В таком случае, мой любимый, мой прекрасный муж… Обращайся.
Глава 30
Эллиот нашел Джулиану в комнате для завтраков, куда через открытые окна залетал легкий июльский ветерок. Джулиана смотрелась исключительно элегантно в своем светлом батистовом платье, застегнутом на все пуговички до самого горла. А на голове – всегдашняя путаница из вьющихся локонов.
Как обычно, рядом лежал открытый блокнот, на соседнем столике – стопка писем и визитных карточек. Прямо перед Джулианой стояла чернильница, лежали бумага и промокашка в ожидании, когда она займется делом.
Эллиот вошел и прикрыл за собой дверь.
– Добрый день, жена.
Нацарапав что-то в своем блокноте, Джулиана подняла на него глаза. Одним взглядом она охватила его с головы до ног – сапоги, килт, жилетку поверх свободно выпущенной сорочки – и сверкнула очаровательной улыбкой.
– Добрый день.
– Мы отправляемся на пикник, – сказал Эллиот.
– Как мило! – Она черкнула еще несколько строк. – Кто – мы? Ты с Прити? Или с дядей Макгрегором и Макферсоном? Или…
– Ты и я.
Джулиана вскинула брови.
– Правда? Когда?
– Прямо сейчас.
Она посмотрела на него недоверчиво:
– Прямо сейчас? Но я только что начала писать письма.
– Ну и что? Отложи их в сторону.
– Но я должна все закончить.
Эллиот двинулся к ней, но прежде, чем он успел дойти до нее и забрать ручку, Джулиана сама быстро отложила ее и поднялась.
– Хорошо. – Потом спросила: – Могу я поинтересоваться почему?