Ее настоящая жизнь

– Как ни парадоксально, к тому же, что и в случае моей предыдущей версии, когда речь шла об убийце, подменившем финал рукописи доктора. Потому что если доктор сам себя очернил, то он мог сделать это ради того человека, который был ему очень дорог. Жены у него не было, любовницы тоже, по крайней мере в романе. Ну, думаю, любовника тоже, хотя кто его знает? Но даже если и были, то ради них, уверена, он бы на такое не пошел. Не принес бы в жертву не только свою репутацию, но и жизнь!

И, торжествующе посмотрев на своего доктора, она отчеканила:

– Тут вырисовывается только одна фигура. Которая могла убить доктора ночью, имея доступ к его дому, вероятно подав ему стакан теплого молока или травяного чая со смертельной дозой снотворного. Или, если доктор все же добровольно пошел на суицид, то сделать это он мог только ради нее.

Глядя Дорну в глаза, она добавила:

– Сестра доктора Шеппарда Каролина!

Тот, расхохотавшись, хлопнул ладонью по лежащей на кухонном столе книжке парижского профессора.

– Так и есть! Здесь наш французский друг собирает улики, указывающие на то, что истинная убийца Роджера Экройда не доктор Шеппард, а его сестра Каролина, деревенская мисс Марпл. Ты догадалась об этом, не читая сей опус. Феноменально, Ниночка! Ты и нужна, чтобы найти убийцу!

Нина же возразила:

– Но мы ее нашли, так ведь? Каролина то ли убила брата, то ли он покончил с собой, спасая ее от неизбежной смерти на виселице, не все ли равно. Она виновата! Так почему же ты ведешь речь о том, чтобы найти убийцу?

Доктор Дорн, водружая на нос пенсне, ответил:

– Потому что я не уверен, что Каролина Шеппард убийца – как Роджера Экройда, так и своего брата. Кто-то умело манипулирует парижским профессором, заставляя его, а вместе с ним и нас, в это поверить.

– Ты уверен? – протянула с сомнением Нина. – Так ведь все хорошо складывается. Каролина вполне могла знать, отчего умер муж соседки, ею отравленный. И шантажировать то ли в одиночку, то ли вместе с братом-врачом эту соседку. А когда та, доведенная до отчаяния, решила покончить с собой и написала разоблачительное письмо своему возлюбленному Роджеру Экройду, прикончить его. Кстати, Женечка, эта Каролина случайно не увлекалась техникой?

Доктор усмехнулся:

– Представь себе, да. Брат возился в своей химической лаборатории, а у нее мастерской в доме не было, но она была известна тем, что чинила обитателям тамошней деревни Кингз-Эббот автомобили, пылесосы, будильники…

– Будильники… – повторила медленно Нина. – Значит, могла вполне изобрести еще не придуманный таймер для диктофона и прирезать Роджера Экройда – одна или на пару со своим братом, который если и был посвящен в ее махинации, то явно играл вторую скрипку. Наверняка как старшая сестра она его подавляла и играла роль матери…

Доктор рассмеялся:

– Ну, ты прямо как парижский профессор вещаешь, он любит объяснять все с весьма сомнительной точки зрения кухонного психоанализа. Так можно любому какое угодно преступление припаять. Да, не исключаю, что Каролина Шеппард причастна к преступлениям, но она – всего лишь исполнитель, а не скрывающийся за ним мозг. А нам нужен именно он!

Вставая, Нина произнесла:

– Ну, или она. Истинным убийцей вполне может быть и дама. Ну что же, ты заинтриговал меня, Женечка. Поэтому не стоит терять ни минуты…

Доктор Дорн заботливо произнес:

– Ты не устала, Ниночка?

– Устала. Но отдыхать не намерена, тем более не смогу, зная, что тебе в спину дышат наши литературные дементоры. Итак, я отправлюсь туда, в деревушку Кингз-Эббот, прямо сейчас – и узнаю, кто убил Роджера Экройда. Ну и, конечно же, доктора Шеппарда!

Доктор, понимая, что перечить Нине, принявшей решение, смысла не имеет, тоже поднялся с табуретки.

– Через семь минут вернусь, Женечка, и тогда все изменится!

– Ниночка, я думаю, мне надо с тобой… – начал он, но девушка резко заявила:

– Нет, ты останешься здесь. Потому что сам сказал, что, может статься, еще и не выберешься оттуда. А вот я уйти смогу. И не пытайся переубедить меня, лучше помоги собрать экипировку…

Они прошествовали в большую комнату, очень похожую на хранилище театрального реквизита: длинные вешалки с нарядами разных эпох, коробки с туфлями и шляпами, шкаф, забитый чулками и нижним бельем, и даже целая коллекция зонтиков.

Роясь в этой собранной большими усилиями коллекции экипировки для путешествий в литературные миры, Нина бормотала:

– Ага, конец двадцатых, Британская империя. Думаю, вот это подойдет. Но синее или красное? Ты как считаешь?

Она показал доктору Дорну оба платья, а тот, привлекая к себе Нину, поцеловал ее:

– Прошу, родная, будь осторожна. Потому что, как не устает повторять месье Пуаро, тот, кто убил один раз, убьет и во второй. А тот, кто, как этот зверь, убил дважды или больше, не постесняется нанести снова…

Чмокнув его в щеку, Нина заявила: