Эджвуд

— Это Фрэнк, — сказала она. — Они забрали Фрэнка. — Она обняла меня и уткнулась лицом мне в плечо. — Ох, Расс.

— У кого Фрэнк?

— У Организации. Они забрали его и не вернут, пока ты не встретишься с ними.

— Значит, больной тети нет?

— Нет, нет, нет. Я придумала это, чтобы вытащить тебя оттуда. — Карли отодвинулась, чтобы порыться в сумочке в поисках салфетки. — Расс, что мы будем делать? Она вытерла глаза и высморкалась.

— Не знаю, — я обнял её за плечи и оглянулся на ряд окон, выходящих на улицу. Нас было видно из любого класса. — Давай поговорим в машине.

Она повела меня через парковку, бормоча на ходу:

— Я просто с ума схожу. Они оставили это ужасное голосовое сообщение, и я сразу поняла, что это Организация. Я дам тебе послушать.

— Окей.

— Они сказали, что если мы пойдём в полицию, они убьют его. Она сделала паузу перед словом “убьют”, как это было слишком ужасно, чтобы даже произнести.

— Этого не случится. Мы разберёмся с этим. Я встречусь с ними и мы вернём его обратно. Всё будет хорошо.

Я понятия не имел, откуда у меня такая уверенность. Я не просто говорил слова, я знал это. Казалось, что вместе с приобретением электричества я обрёл уверенность в себе.

Мои заверения успокоили её. К тому времени, как мы добрались до машины, её рыдания немного утихли. Каким же я оказался уговорщиком.

Когда мы сели в машину, Карли пристегнула ремень безопасности и сразу же заперла двери, как будто это могло обезопасить нас. Потом вставила ключ в замок зажигания и достала из сумочки телефон.

— Я прослушала сообщение уже шесть раз, — сказала она. — Меня от этого тошнит. Ты знаешь, как должен быть напуган Фрэнк? Он даже не спит, пока я не оставляю свет в холле.

Я знал это по его ночёвкам в моём доме. Он говорил, что держит ночник включённым на случай, если ему придётся встать посреди ночи, чтобы пойти в ванную, но мы все знали, что он не любил темноту. Хотя его можно понять, наш дом иногда издавал странные звуки, особенно когда было ветрено. Когда я был в его возрасте, меня это тоже пугало.

Она вытерла глаза и нажала несколько кнопок, чтобы проиграть сообщение, затем протянула его так, чтобы мы оба могли его услышать. Человек, оставивший сообщение, изменил голос – слова вышли хриплыми и серьезными.

— У нас твой сын, Фрэнк Шрапнель-Беккер. Чтобы вернуть его, отправьте Расса Беккера на автовокзал Грейхаунда в Милуоки сегодня в пять тридцать. Там будут инструкции в билетной кассе. Не обращайтесь в полицию. Никому не говорите. От этого зависит жизнь вашего сына.

А затем голос Фрэнка, звучащий удивительно спокойно:

— Привет, мам. Можешь послать Расса за мной, чтобы я вернулся домой?

Щелчок, и всё закончилось.

Они не сказали конкретно, что хотят встретиться со мной или что они убьют Фрэнка, но я думаю, что подразумевалось и то, и другое.

— Ты уверена, что это не подделка? — спросил я. — Фрэнка нет ни в школе, ни дома у друзей?

Она фыркнула.

— Ты думаешь, я дура? Фрэнк сегодня не пошёл в школу. Я притворилась заболевшей, чтобы остаться с ним дома, и побежала в "Уолгринз"²⁹ за сиропом от кашля. Клянусь, я была там и вернулась минут через пятнадцать, самое большее через полчаса, а когда вернулась, его уже не было. Просто исчез. Я не могла в это поверить. На стойке лежала записка с просьбой проверить мои телефонные сообщения. Вот тогда я и услышала это, — телефон всё ещё был у неё в руке. — Я знала, что его похитила Организация. Я не могла позвонить в полицию, поэтому приехала за тобой. Расс, что же нам делать?

— Мы едем на станцию Грейхаунд в Милуоки, — сказал я, глядя на часы на её телефоне и мысленно подсчитывая. — И нам лучше поторопиться. Придётся гнать.

Она завела машину и указала на бардачок.

— Достань GPS. Я могу доставить нас в Милуоки, но я не уверена, какой съезд надо использовать.

Я снял адрес со своего телефона и запрограммировал его в GPS, всё время задаваясь вопросом, прослушивала ли Организация мой телефон и следили ли за нашим движением даже сейчас. Я представил себе какого-нибудь парня в офисе, чья работа заключалась в том, чтобы наблюдать за моей жизнью на экране компьютера: отслеживать все глупые смс-ки, которые я получал от друзей, знать, что я искал в Википедии, видеть мои оценки, когда я проверял свою студенческую страницу на сайте школы. Я знал, что они могут сделать это и многое другое. Если они проникли в квартиру Карли и забрали Фрэнка так, чтобы соседи не услышали и не вызвали полицию, что ещё они могут сделать? Может быть, моя спальня или даже весь мой дом прослушивались, и они знали всё, что я когда-либо говорил и делал в уединении моего дома. Но, подумал я с некоторым удовлетворением, они не знали, о чём я говорил с Надей во время её ночных визитов. Никто не мог проникнуть в наши головы.

Примерно через полчаса после того, как мы выехали на шоссе, Карли сказала:

— Я вот тут подумала. Тебя будут ждать дома. Что мы скажем маме с папой?

— Мы скажем им, что я переночую у тебя, чтобы помочь Фрэнку с домашкой.

— Но завтра нет занятий. Сегодня Страстная пятница – начало весенних каникул. Полагаю, не проканает.

Я на минуту задумался.