Единый (СИ)

Я заорал — но из глотки не вырвалось ни звука, лишь слабое сипение. Мои руки и ноги набрякли, налились свинцом. Веки опустились. Я сделал огромное усилие, распахнул глаза. И не увидел ни реки, ни приборной панели — один грязно-серый туман, стелющийся над равниной с редкими сухими кустиками. И где-то в этой туманной дали язвительно смеялся сорванным голосом Борис Огнепоклонник…

Я вывалился из ночного кошмара и разом осознал себя сидящим в катере. Успокаивающе гудели моторы, за бортом плескалась вода, навстречу поддувал прохладный ветерок. Зари нет, небо темное, бархатное, усыпанное звездами и туманностями. Берега потонули в чернильной мгле. До рассвета еще много времени, ночь в самом разгаре.

Я поспешно проверил Витьку — пацан спал без задних ног, живой, теплый, дышащий, без стрелы.

— Ива! — мысленно позвал я.

— Да, Олесь? Тебе приснился кошмар?

— Это был все-таки кошмар? Не наведенный морок?

— Кажется, нет. Это был сон… Судя по твоим физиологическим показателям, минуту назад тебе приснился кошмар…

— Почему не разбудила?

— Хотела дать тебе пару минут подремать… О кошмаре я узнала только постфактум.

— То есть моих снов ты не видишь? — уточнил я, успокаиваясь.

Я подключил третий глаз и “огляделся”. Река и пустынные берега. Откуда взяться Борису? Нет, это сон.

— Нет…

— Жаль. Я хотел бы, чтобы ты проанализировала мои сны об одном месте. Оно похоже на Поганое поле, но там всегда ночь и туман. И в том месте бродят пятеро человек… а сегодня я увидел Бориса.

— Ты не был в этом месте в реальности?

— Что такое реальность? — невесело улыбнулся я. — Нет, насколько помню. И такие же сны снятся Витьке.

— Это значит, что ты не сходишь с ума, Олесь. Это результат какой-то направленной ментальной передачи.

— Ива, у моего мозга есть предел?

— Что ты имеешь в виду?

— Все эти допарты и магия… все эти направленные передачи… Что, если я когда-нибудь сойду с ума окончательно и наворочу дел? Или Габриэль обретет надо мной власть? Или Ива-1? Сколько продержится мой разум? Мне уже снятся ненормальные сны…

— Твой мозг проапгрейден, не забывай, — мягко сказала Ива. — Обычный человеческий мозг — самая сложная известная структура во вселенной. Никто до сих пор не знает всех его возможностей и пределов. Но у тебя мозг усилен особым нейрочипом, который ты к тому же облучил. Думаю, всей мощности Росс не хватит, чтобы сделать репрезентативный прогноз.

Я посидел, подумал.

— Я могу тебя кое о чем попросить, Ива?

— Слушаю тебя.

— Если я все-таки свихнусь и стану опасен для своих друзей, выключи меня…

— Олесь, человек — не телевизор, чтобы его выключить…

— Ты поняла, Ива! Нейтрализуй меня, останови сердце, сожги мозговой имплант. Хорошо?

Пауза.

— Я остановлю тебя, — наконец сказала Ива печально. — Обещаю.

***

Согласно указаниям Ивы я “пришвартовался” на левом берегу, под нависающими над водой деревьями, спрыгнул в воду и привязал катер веревкой к самому крепкому на вид (если верить третьему глазу, потому что было темно) стволу. Заряда батарей на обратный путь хватало — если не будет встречного ветра и отклонений от маршрута. Учитывая то, что придется плыть против течения, батарея сдохнет еще до того, как мы доплывем до столицы. Это, в сущности, неплохо. У меня в планах нет заплывать в город. Обойдем Князьград стороной по суше и уйдем в Поганое поле.

Луна уплыла на западную сторону небосклона, но ночь заканчиваться не собиралась. До рассвета еще пара-тройка часов.

Витька вылез из катера вслед за мной, спрыгнул с борта, брызнув водой, выбрался на берег, хлюпая ботинками.

Оглушительно квакали лягушки, заунывно вскрикивала какая-то птица. Ночь в этих северных краях была ощутимо прохладнее — но не настолько, чтобы мы замерзли. Этим вечером шел дождик, а сейчас от облаков не осталось и следа — их давно смело за горизонт. Я подумал, что даже дожди на севере Вечной Сиберии слабоватые, не впечатляющие, не такие, как в Поганом поле на юге — проливные, тропические, подобные Ниагарскому водопаду, когда не видно ни неба, ни земли.

— Ива, ты говорила про пирс, — сказал я. — Где он?

— Немного ниже по течению, за мысом. Я подумала, что там может быть охранник, который поднимет тревогу, увидев незнакомых людей…

— Предусмотрительно, — похвалил я. — Сколько нам пилить по лесу?

— Около пятнадцати километров по прямой.

— Ого! По лесу да по не прямой на это часов пять уйдет! Заглянем, пожалуй, к охраннику, если он есть.

— Зачем? Я знаю дорогу.

— У нас с тобой, Ива, один желудок на двоих, а думать том, как его заполнить, должен только я? У охранников должна найтись еда.

Мы с Витькой углубились в лес, прошли немного и остановились. Подлесок здесь был слабый, что радовало: идти будет легко, не как в джунглях Детей Морока. Дальше я пошел один — знакомиться с охранниками, если они вообще там были.