Единый (СИ)

— Сделали, — коротко сообщил я. Пессимист во мне был немного недоволен тем, что нуары никуда не сбегали. — Почему нет взрыва?

— А он был! — радостно сказал Май. — Нам гонец только что сказал. Вы молодцы!

— В смысле “был”? — спросил я. — Какой гонец?

— Мы ж отключены от Собрания, вот к нам иногда бегает гонец, новости приносит. Секунду назад обратно убежал. Хотя нас совсем скоро…

Гуж перебил его:

— Взрыв был, но не такой, наверное, как вы думали…

— Телепатический? — догадался я. — На улице все прохожие зависли на мгновение… Это из-за этого так называемого “взрыва”? Честное Собрание нас обмануло, верно?!

— Честное Собрание, уважаемый вы наш, никогда и никого не обманывает, — отчеканил Гуж. — Вам ведь сразу было сказано, что цель нуарного Собрания — разрушить власть в Детинце. А власть Детинца стоит в том числе на квестах. Наша бомба перепрограммировала излучатель башни, и у Детинца больше нет власти над гражданами Сиберии. Разрушать башню нет никакого резона, потому что…

— …потому что она пригодится самим нуарам, — договорил я. — Ловко вы словоблудием занимаетесь, граждане хорошие.

Я вспомнил, что разговор о физическом разрушении башни действительно не велся. И Честное Собрание не скрывало своих кровожадных целей — в их числе было устранение Председателя. Я мог бы сразу понять, что разрушение башни нецелесообразно, бесполезно и даже вредно. Погибнут люди, будут уничтожены городские постройки… А вот без перепрошивки мозгов сиберийцев Детинец быстро восстановит контроль над умами подчиненных, но на этот раз так укрепит излучатель, что до него будет не добраться ни в жизнь.

Все это логично и здраво, но мне жутко не понравилось, что нас использовали втемную. Могли ведь и прямо сказать, что намерены сделать? Могли. Но, похоже, сочли, что я — фанатик, вбивший в голову идею именно взорвать башню, а потому переубеждать меня — тратить время.

— Этой ночью все изменится, — радостно объявил Май. — Детинец падет, а Князьград перейдет в руки нуаров! Сейчас сиберийцы уже должны считать нас братьями и сестрами родными, без этой дискра… как там ее?..

— Дискриминации, — подсказал Гуж. — Нас ведь всегда деградантами считали, крысами канализационными. А сейчас мы их переформатировали на искреннюю и горячую любовь к нуарам… Ха-ха! Ловко, да?

В принципе, да, ловко, думал я, неподвижно стоя в темноте перед входом в подземелье. Настоящий план нуаров куда лучше того, что задумал я. И того, что пытался осуществить старый придурок Решетников. В отличие от полоумного изобретателя, нуары не рисковали нашими жизнями — нам с Витькой ничего не грозило. Поэтому Собрание не озаботилось тем, чтобы синхронизировать наше возвращение в подземелье и время взрыва. “Цифровой” взрыв — не знаю, как сляпали ту бомбу росские умельцы — не причинил бы нам с Витькой ни малейшего вреда. И правда, мы не пострадали, если не считать моего уязвленного эго.

— Что ж, — сказал я наконец, — план удался. Вы собираетесь приватизировать власть над Вечной Сиберией этой ночью. А дальше что?

— Не нашего ума дело, — равнодушно ответил Гуж. — Пусть Собрание решает.

— И зачем вам эта власть? — сказал Витька. — Вы ведь все равно на поверхность не любите подниматься? Сидите под землей, и вас все устраивает!

— Так-то оно да, — проговорил Май немного озадаченно. — Но, кажись, чего-то нашим старцам и старицам от Детинца-то надо!

— А с нами как поступите? — спросил я. — Поможете найти тетю? Или тоже подразумевали что-то иное, когда обещали помощь?

Гуж и Май промолчали. Я подождал, пригляделся третьим оком — оба нуара-разведчика, отключенные от чип-эгрегора, стояли перед нами неподвижно, словно в ожидании некоего сигнала. Мое око не различало черт их физиономий и прочих подробностей — только закручивающиеся в спирали и кольца потоки бесцветной энергии, формирующие силуэты. Я прекрасно отличал Гужа от Мая, но при нормальном освещении их ни разу и не лицезрел. Витька был лишен и этого, слышал одни голоса.

— Алё, — сказал я. — Чего замолчали? Там и будем здесь торчать?

— Вы знакомы с теорией современной эволюции, уважаемый Олесь? — внезапно спросил Гуж каким-то мягким, чужим, певучим голосом. — Когда-то считалось, что закон эволюции — это “выживает сильнейший”. Закон джунглей. Позже ученые уточнили: не сильнейший, а наиболее приспособленный к постоянно изменяющимся условиям среды. А в какую сторону изменения среды произойдут — никому заранее неведомо. Вот как никто не чаял, что появится Поганое поле. Повезет тому, кому повезет, как карта ляжет. Эволюция — баба азартная, знаете ли… А вот совсем по историческим меркам недавно было решено, что закон эволюции звучит совсем не так. На самом деле выживает тот, кто умеет кооперироваться. Создавать симбиозы.

Гуж помолчал, ожидая, должно быть, моей реакции, но я хранил молчание. Слабо понимал, что происходит и отчего Гуж вдруг ударился в философствование на тему законов эволюции. И почему в его голосе отчетливо звучат не свойственные ему нотки?

Не дождавшись реакции, Гуж снова заговорил: