Единственный враг

Сожрав тварь, пес принялся скулить, выпрашивая еще еды, а меня накрыло таким мощным приступом голода, что я едва устоял на ногах. Чувствуя как пес буквально умирает с голоду, несмотря на то что его брюхо раздулось как бочка, от сожранных килограмм шестидесяти мяса, я наскоряк подцепил крюком-кошкой одну из тварей, что в изобилии торчали под стенами парковки и вздернул ее лебедкой к нам. Не успел я снять ее с крюка и прожарить хорошим разрядом электрошокера, как Рыжий налетел на зомбака едва не сбив меня с ног, и принялся пожирать еще живую тварь (благо она была слаборазвитой) не обращая внимания на то что зомбак полосовал его когтями. Я успел заметить что брюха-бочки у пса уже нет, а пожирая зараженного, он не переставал гадить. Продлилась агония зомбака недолго - Рыжий к несколько укусов отхватил ему голову, и принялся методично пожирать тварь, не отвлекаясь ни на что. До меня долетали отголоски мыслей и чувств пса, и кроме дикого голода, который заставлял собаку посматривать с гастрономическим интересом даже на меня, я ничего не чувствовал… За ночь он съел троих, а я выбросил наружу пару ведер собачьего дерьма.

В конце концов, уже под утро, натаскав тварей с запасом - я сумел подцепить и затащить наверх троих зомбаков, несмотря на то что они как-то резко перехотели карабкаться на стены, и держались теперь чуть поодаль - я вырубился странным, тревожным сном. Я знал что твари могут вскарабкаться наверх и их надо постоянно сбивать вниз, знал что чертов пес может меня сожрать, если я просплю дольше, чем он будет жрать тварей, но удержаться все равно не смог. Усталость взяла свое и я буквально свалился с ног.

Проснувшись, я заметил на свернутой куртке, которую использовал вместо подушки, кровавую кляксу. В глазах, или точнее в одном глазу, все почему-то расплывалось, но присмотревшись, и подцепив эту присохшую мерзость пальцем, я понял что это кусок кожи. В панике бросившись к ближайшей машине и всмотревшись в зеркало, я понял что испугался не зря - щеки не было. С половины лица у меня сошла кожа. Веко тоже пропало, вот почему глаз видел так плохо - банально засох пока я спал.

Я не успел даже придумать что с этим делать, как позади тоскливо завыл пес, и у меня в желудке тут же заурчало - собака хотела есть.

Бросившись к псу, чувствуя как у меня в ботинках что-то хлюпает, я едва не споткнулся на полпути - собака за ночь тоже изменилась. Во первых выпала шерсть - пес был почти полностью лысым, лишь тут и там торчали редкие рыжие клочья. Во вторых голова - башка собаки выглядела непропорционально раздутой, казалось челюсти расширились за то время пока я спал, на целую ладонь. Кроме этого пес был почти по уши в дерьме - видимо он жрал всю ночь, не отходя от туш тварей ни на шаг. Надо было сгрести это дерьмо и выбросить наружу, благо лопату я на парковке нашел, но сначала стоило добыть еды - всех зомбаков пес съел.

Пока доставал очередной улов, с ладоней кожа тоже слезла. Прикасаться к голым мышцам, сухожилиям или что там находится под шкурой было ужасно больно, но делать что-то было надо. Обмотав ладони бинтом, я разгреб дерьмо за Рыжим, который все не прекращал есть, и снял ботинки - как и ожидалось, хлюпала в обуви сползающая с ног кожа…

Проклятый ад не прекращался две недели. Дважды я подносил ствол к виску, намереваясь покончить с этим, и трижды, подносил пистолет к затылку Рыжего, наблюдая за тем, во что он превращается… Но смелости не хватило. Если бы проклятые глаза потеряв веки не пересохли к херам, я бы наверное ревел, но такой возможности не было. Чтобы окончательно не ослепнуть, приходилось постоянно держать при себе мокрую тряпку и периодически промакивать глаза, а спать можно было только с этой тряпкой на лице.

Кожу с себя я за две недели содрал всю - я снимал ее лоскутами, скатывал в шарики и кидал на землю, подманивая проклятых тварей, которые что-то чувствовали и не спешили подходить близко к стенам стоянки даже ощущая запахи крови… Впрочем дерьмом тут воняло наверное сильнее. Пес не прекращал жрать. Он даже не спал, ни разу за эти пару недель, он просто жрал. К концу третьего дня его голова раздулась чуть ли не втрое, видимо организм решил что пропускная способность челюстей слишком мала и торопливо ее увеличивал. Шея почти пропала - казалось брюхо, то есть сам желудок, подползло прямо к глотке. Чтобы удерживать такую ряху, к концу первой недели передние лапы укрепились, стали толще и длиннее - каждая лапа чуть не вдвое толще моего бедра… Башка к тому моменту уже была размером чуть ли не со столешницу, а в пасть я мог забраться по пояс.

Пес превращался в сраного урода. Росла только голова, брюхо, которое окончательно переместилось под горло, и передние лапы. Задние наоборот, стали тонкими, словно ненужными, и задняя половина тела пса просто висела в воздухе, как рудимент - единственное что в ней работало это кишечник, гадил пес не прекращая, как собственно и не прекращал жрать.