Единственный цветок в этой говноклумбе

— Одна из ступеней познания магии, — заговорил Марко, открывая небольшой темно-синий сундук, — заключается в ощущении маны вокруг нас. Сейчас ты совсем не чувствуешь ее, даже учитывая твое животное восприятие.

— Почему животное?

Марко обернулся. Жестом он указал на место подле окна. Именно там солнечный свет проникал в комнату и именно там было ярче всего.

Шейн понял все без слов. Он молча прошел к окну, вновь искоса посмотрел на Марко и осторожно сел на пол. Лицом он намеренно повернулся к свету и тут же закрыл глаза.

— Потому что сейчас ты практически видишь в темноте и слышишь на таких расстояниях, на каких даже ястреб слышать не способен.

Шейн улыбнулся. Пусть он и не говорил подробно о своих изменениях, но, судя по тому, что говорил сейчас Марко, сам мужчина за эти пару дней действительно смог изучить его.

— Допустим, — с улыбкой ответил парень. Мужчина подошел к нему со спины с небольшой жестяной коробочкой в руках. Присев позади Шейна, он быстро окинул его оголенную спину.

Юный Дориан был сейчас только в легких темных штанах. В доме он старался носить как можно меньше лишней одежды, что совсем было ненормально в подобное время года. Никакая печь не спасала от того холода, что сочился с улицы, но Шейн, казалось, совсем не переживал из-за этого.

— Выпрямись, — строго произнес Марко, и Шейн сразу подчинился.

Благодаря яркому солнечному свету глазам Марко открылась ровная, совершенно здоровая спина юноши. У Шейна не было ни синяков, ни царапин, и это казалось чересчур подозрительным. Человек, который сражался не на жизнь, а на смерть, не мог быть настолько здоровым.

Марко вновь не стал задавать лишних вопросов. Открыв свою жестяную коробочку с мазью, мужчина обмакнул в нее два пальца и поднес их к спине Шейна. Быстрыми осторожными движениями он начал наносить многочисленные узоры этой темно-красной густой субстанцией.

— Сейчас я наношу тебе на спину мазь из бурых ягод. Знаешь их?

— Они ядовиты? — сходу спросил Шейн.

Марко улыбнулся. Эта догадка была как никогда верна.

— Только если есть их, но тебя и так и так теперь вряд ли возьмут. Эти ягоды уж точно не ядовитее монстров.

— И для чего вы наносите эту мазь?

Мужчина слегка склонил голову. Те узоры, которые он выводил, со стороны казались совсем бессмысленными. В них не было никакой закономерности.

— Я выделяю потоки в твоем теле, по которым перемещается мана. — Марко на мгновение остановил свою руку, задумчиво сощурился и приподнял голову. Было кое-что странное в том, как именно перемещалась мана по телу Шейна. — То, что я буду говорить дальше, ты должен знать лучше, чем собственное имя. Готов слушать?

— Всегда готов.

Шейн улыбнулся. Пусть он и старался сдерживать эмоции, но где-то в глубине души он ощущал некоторый ажиотаж. Ему даже казалось, что все, что он делал до этого момента, было только ради этого.

— Итак, — заговорил Марко, вновь набирая мазь на пальцы и продолжая вырисовывать узоры, — мана существует в каждом живом организме. Люди, растения, животные — все это переносчики маны. У каждого из живых существ мана протекает по своим каналам, и в данный момент я как раз вырисовываю на спине твои каналы, чтобы в последствии ты мог их физически ощущать.

— То есть… — Шейн слегка повернул голову влево и приоткрыл глаза. Его немного настораживало то, что сейчас он совсем не ощущал того, что рисовал на нем Марко. — Мазь эта будет еще и щипать?

— Какой догадливый. — Марко зловеще улыбнулся. Он вновь оторвал свою руку от спины Шейна и посмотрел на собственные пальцы. Мазь, уже пропитывавшая его подушечки, вызывала невероятную боль, но, казалось, для самого Шейна этого было еще мало. — Да, совсем скоро тебе будет больно. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Шейн тяжело вздохнул. Была бы его тактильная чувствительность такой, как раньше, ему бы просто хватило какой-то разогревающей или холодной мази, но, нет, теперь он должен был просто испытывать боль.

— Мы можем задать закономерный вопрос, — продолжал говорить Марко, — раз все живые существа имеют ману, почему тогда не все умеют ею управлять?

— Почему же?

— Потому что для использования маны нужно как минимум уметь ее видеть и ощущать, а этот навык можно приобрести только в юности, до достижения семнадцати лет. Также то, что ты видишь ману, не гарантирует того, что ты научишься ею управлять. Основная сложность заключена в том, что не все люди умеют подчинять себе нечто неосязаемое. Контроль маны — самое сложное в магии, порой научиться этому удается не всем. От контроля будет зависеть то, насколько хорошо ты будешь уметь колдовать.

Шейн задумался. Постепенно он начинал ощущать нечто обжигающее на своей спине. Будто стараясь отвлечься от этого, парень спросил:

— Можно ли научиться этому самому?