Единственный цветок в этой говноклумбе

«Прячусь как крыса, — подумал Шейн, продолжая скрываться за деревом и кустами. — Отвратительное чувство. Если бы я только мог сделать большее…»

Шейн вспомнил о своем сражении с Злобоглазом. Он вспомнил и о том, какое удовольствие он испытал после своей первой победы. Эти ощущения будто вскружили ему голову.

Продолжая смотреть в спину удалявшегося монстра, Шейн все больше хотел напасть на него и уничтожить. Его взгляд постепенно менялся с взволнованного на решительный.

Шейн осторожно положил руку на снег и уже был готов подняться, как внезапно его одолела слабость. Перед глазами на мгновение все померкло, тело просто рухнуло обратно в снег.

Шейн попытался успокоиться. Он приложил ладонь к своему лбу и понял, что у него была высокая температура. Его частое дыхание, быстрое сердцебиение и слабость были тому подтверждением. Осознав в каком состоянии он находится, Шейн окончательно отказался от идеи сражаться.

«Не сегодня».

Тем временем монстр продолжил свой путь. Слегка покачиваясь из стороны в стороны, он побрел вглубь темного леса.

Шейн глубоко вздохнул. Приложив руку к снегу, он вновь попытался встать, но на этот раз уже медленнее и спокойнее, чем раньше. Тяжело дыша, он развернулся и побрёл куда-то дальше.

«Я должен согреться. Для этого нужно либо найти подходящее место, либо убить еще одного зверя».

***

Наступил вечер. Небо вновь начало постепенно темнеть, погружая крупную безлюдную гору Хель во мрак. Бродить в этой тьме было опасно, ведь в любой момент из-за любого закутка на тебя могло наброситься нечто ужасное.

«Только второй прошел, — размышлял Шейн устало, — но я уже на пределе. Больше не могу. Нужно зажечь огонь».

Парень шел вперед по лесу, то проваливаясь по пояс под снег, то вновь возвращаясь на более-менее ровную прямую тропу. Каждое его движение делалось благодаря тяжкому труду и огромной силе воли. Он покачивался, практически переваливался с одной ноги на другую, но все равно продолжал идти.

«За весь этот день я так и не нашел ни одного зверя. Только монстры. Как же я раньше-то не задумался о том, что зверям и монстрам вместе жить очень тяжко? Одни поедают других, поэтому популяция слабейших уменьшается».

— Черт… — Шейн прислонился плечом к коре дерева, и устало закрыл глаза. — Тот олень… Я должен был съесть его, а не греться в нем. Хотя, в тот момент, конечно, важнее было согреться.

Парень глубоко вздохнул и вновь возобновил путь. Его конечная цель уже была видна перед глазами. Глубокий ров, в котором можно было спокойно спрятаться с головой, находился в паре метров от Шейна.

«Если зажгу огонь, — продолжал размышлять парень, — привлеку внимание монстров, если не сделаю этого, умру от холода».

Шейн осторожно подошел ко рву и заглянул в него. Рядом уже не было никого. Ни монстров, ни тела убитого зверя.

Осторожно спустившись в ров, Шейн быстро осмотрелся и взглядом обнаружил свои вещи. Они валялись все в том же месте. Казалось, монстров что-то подобное совсем не интересовало. Подойдя к своей сумке, а также к плотной замерзшей ткани, Шейн взял их в свои руки и спешно начал выбираться изо рва.

«Повезло же Моржане, Шанне и Джулиане. Они могут спокойно разгуливать голышом по снегу и не испытывать холода из-за их элемента огня. А я…»

Оказавшись на вершине рва, Шейн осмотрелся. В своем желании зажечь костер он уже был четко уверен, но где именно стоило это делать — он не знал. Чем глубже он шел в лес, тем опаснее были монстры. Логичнее было бы спуститься ниже и устроить костер там, где было хотя бы немного безопаснее.

Осознав это, Шейн направился вниз, к самому подножью горы. Пусть уже сейчас он находился достаточно низко, для собственного блага стоило спуститься еще ниже.

«Уже не ощущаю ног и рук, — размышлял Шейн, — двигаюсь, словно деревяшка, голова варит через раз, еще и дышать тяжело. При каждом вздохе сердце, словно разрывается».

Шейн высоко поднял правую ногу, в очередной раз пытаясь выбраться из огромных сугробов. Вся его одежда была влажной и холодной. Это отвратительное чувство лишь подогревало желание разжечь костер.