Единственный цветок в этой говноклумбе

Подойдя к вершине лестницы, спускавшейся вглубь зала, Шейн остановился. На втором этаже, где он находился, стояли столики с едой. Здесь же беседовали благородные дамы и господа. Лестница перед глазами вела на нижний этаж зала, где в более праздничные дни явно проходили танцы. Сейчас же внизу просто стояли некоторые компании людей, которые либо активно обсуждали что-то между собой, либо просто тянули время.

Окинув взглядом весь этот просторный двухэтажный зал, Шейн вновь вспомнил о своей предыдущей мысли и завершил ее:

«И, надо сказать, с превеликим удовольствием».

Неожиданно на глаза попались знакомые фигуры. Необычный серебристый оттенок волос сыновей дома Дориан был заметен уже из далека. Просунув руки в карманы штанов, Шейн не спеша и довольно вальяжно направился вниз.

Пока он спускался, на глаза попалась группа женщин, разговаривавших прямо на ступенях. Незнакомые ему дамы и совсем еще юные девушки будто впервые за долгое время увиделись друг с другом и в качестве приветствия сразу же обменялись рукопожатиями. Заметив это, Шейн задумчиво сощурился.

«Кажется, когда мы только приехали в этот дом, при встрече графиня Брондевольт тоже пожала руку Шанне. В моем мире подобное во время средневековья, да еще и между женщинами выглядело бы странно».

Шейн спустился с лестницы и направился вглубь зала прямо к своим братьям. Его взгляд задумчиво приподнялся вверх, к потолку, под которым ослепительно сияла люстра. При виде этого яркого света мысли будто испарились.

Внезапно Шейн ощутил на своей пятой точке чью-то руку. Вздрогнув от удивления, он обернулся. Позади него стояла женщина на вид лет семидесяти-восьмидесяти, хотя истинный возраст ее мог быть намного больше. Худое, покрытое морщинами, дряблое лицо было искажено в широкой довольной усмешке. Эта незнакомка улыбалась так, будто бы была готова напасть на свою жертву в любой момент.

«Что это сейчас было?»

Шейн начал пятиться, не спуская взгляда с незнакомки. Только лишь в этот миг его сознание окончательно пробудилось. Он перестал обращать внимание на музыку, на изысканность декораций этой глупой сцены, а также на собственные размышления. До него начал доноситься тихий женский смех, звучавший неподалеку, а также насмешливое перешептывание различных взрослых и не очень барышень.

«Эти старушки мне в матери годятся, а они…»

Шейн быстро развернулся и широким шагом продолжил путь. Лицо его исказилось в гримасе злобы, разочарования и напряжения. Лик той старушки будто бы все еще стоял у него перед глазами. Толпа в округе будто намеренно все сгущалась, заставляя Шейна все больше и усерднее пробираться вперед через людей.

«Я даже не знаю, как мне реагировать. Если начну возмущаться, привлеку к себе внимание. Надо промолчать. Надо просто…»

Неожиданно чья-то рука аккуратно легла на пах, а еще две другие внезапно сжали его ягодицы. Глаза Шейна расширились в изумлении. Широко шагнув вперед, парень уверенно протиснулся между толпой и вышел на встречу к своим братьям. Те стояли в отдалении зала и довольно равнодушно наблюдали за всем происходящим.

— Вот поэтому, — заговорил Лексиан, строгим взором смеряя приближавшегося младшего, — тебе не стоило отделяться от нас надолго.

Шейн нервно улыбнулся. Эта улыбка будто скрывала то, как сильно он хотел в этот момент злиться, материться и раскидывать всех приближавшихся к нему людей в разные стороны. Останавливало его лишь одно: собственное тело, предчувствовавшее беду.

Шепот вокруг становился все звонче. Теперь уже даже Шейн мог различить то, о чем говорили женщины.

— Эй, — не скрываясь, интересовалась одна из них, — а в семье герцогини Дориан же три сына и две дочери?

— Да, точно.

— Это значит, что один из ее сыновей свободен?

— Да, скорее всего.

Множество коварных взоров переместилось на братьев. Волна мурашек от такого давления пробежалась по телу не медля. Шейн склонил голову и отвел взгляд-куда-то в сторону.

«Я никогда не задумывался над этим, но, что если бы у меня не было Моржаны в виде партнерши? Если Лексиан предназначен Джулиане, а Шейн Моржане, тогда, получается, что свободен лишь Юстас. Что с ним будет? Отдадут ли его в другую семью?»

Шейн искоса посмотрел на Юстаса. К его удивлению второй брат выглядел совсем безучастным и равнодушным. Возможно, это было вызвано тем, что он знал, что на этом приеме никто не сможет поднять на него руку. Только не на сына герцогини.