Единственный цветок в этой говноклумбе 4

Мартина, наблюдая за этой небольшой ссорой, невольно начала улыбаться. Эта ситуация казалась странной, хотя и в ней можно было найти свои плюсы. Обернувшись к дочери, с печальным томным вздохом императрица заговорила:

— Аристия, дорогая, насколько я знаю, он уже состоит в отношениях с дочерью королевы Шерии.

Шейн, удивленно посмотрев на Лаванду, тихо шепнул ей на ухо:

— Они все здесь про мои отношения знают?

— Конечно. — Лаванда старалась отвечать тем же шепотом: — Наличие защитника с королевской кровью на твоей стороне — это словно черный флаг для всех высокопоставленных особ.

— Я понимаю, — Аристия, пройдя мимо матери, уверенно приблизилась к Шейну, — но я же наверняка лучше нее. Да, я вторая принцесса, но все-таки моя родина куда величественнее. У меня много сторонников и я все еще могу сражаться за трон.

Шейн, смотревший на эту самоуверенную особу, даже не знал, как ему нужно было реагировать. Он понимал, что это определенно была не шутка, ведь прямо сейчас все происходило на глазах у императрицы.

— Давай начнем сначала. — Шейн попытался выдохнуть и собраться с мыслями. — Зачем тебе это? Разве ты не хотела просто подставить меня?

— Хотела, — Аристия ответила с полной уверенностью, не скрывая ничего, — но я обдумала твои слова и поняла, что мне необходимо признать тебя, чтобы тогда и ты признал меня.

— Ты браком признание собираешься получить? — Лицо Шейна исказилось. Теперь он еще меньше понимал ход мыслей этой девушки. — Я боюсь, что это совсем не то, что я имел ввиду.

— Но что же тогда? — Принцесса казалась взволнованнее, чем раньше. Положив руку на груди, она практически воскликнула: — Чего мне не хватает?

— Почему тебе это так важно?

— Потому что, если я пойму, чего мне не хватает, это может помочь мне во всем. В выстраивании связей, в престолонаследии. Вдруг то, чего мне не хватает, связано с тем, что происходит сейчас в моей жизни?

Шейн ничего не отвечал и старательно обдумывал эти слова. В этой ситуации он понимал несколько вещей. Что-то у Аристии шло в жизни не так, как она того хотела. Возможно, она даже сравнивала себя с сестрами и потому пыталась понять почему у нее все и дет иначе. Также он понимал, что она сама осознавала свои недостатки и пыталась подробнее разобраться в них, что, в какой-то степени, тоже было неплохо.

Искоса посмотрев в сторону императрицы, Шейн заметил, что та довольно улыбалась. Она явно была удивлена происходящим, но тем не менее довольна. Сопоставляя это с тем, что вся эта сцена разворачивалась на глазах гостей, и никто не видел в этом ничего необычного, Шейн задумался:

«Я уже заметил основную странность воспитания в этом мире: родители не участвуют в наставлении своих детей. Они отдают их на волю самим себе, чтобы те сразу набили шишки, и потому случается то, что случается. Если бы все было не так, может быть, тогда и Шейн бы не страдал от рук Моржаны в свое время?»

Между тем, решительный изумрудный взгляд Аристии все еще был направлен в глаза Шейна. Она терпеливо ждала ответа, и проигнорировать ее было бы неправильно.

— Тебе не хватает чуткости.

— Чуткости?

Шейн кивнул. Приподняв правую руку, он спокойно начал объяснять:

— Ты пытаешься понять, что чувствуют другие, но не ставишь себя на их место. Знаешь ли, — на губах всплыла ироничная улыбка, — сложно осознать, что испытываю я, мужчина, когда ты судишь с точки зрения принцессы империи. И так во всем, что ты делаешь. Тебе плевать на то, что происходит рядом, до тех пор, пока это напрямую не коснется тебя. Именно это неправильно.

Аристия выглядела шокированной, будто бы эти слова открывали ей истину. Шейн же, позволяя девушке чуть лучше обдумать сказанное, тем временем перевел внимание на Мартину и спросил:

— Ничего, что я это говорю? Может быть, я сказал что-то лишнее.

Мартина покачала головой. На ее лице не появилось даже тени неодобрения.

— Ты судишь с точки зрения воспитания Селестины, и это неплохо.

— Какого воспитания? — Аристия, оглянувшись, посмотрела на мать. Как только их взгляды встретились, одна широко и грустно улыбнулась, а другая невольно прикусила нижнюю губу, будто вновь ощущая себя ребенком.

— Аристия, знаешь, что проходят все наследники престола в королевстве Селестина? — Мартина не сводила взгляда с дочери, будто та была настоящим сокровищем. — Еще за год до начала обучения в академии всех наследников отправляют в одиночное путешествие по миру. Они вынуждены скрывать свои личности при помощи артефактов, и, насколько мне известно, наследная принцесса даже вынуждена притворяться мужчиной.

— Что?

Лицо Аристии бледнело. Ей было даже трудно представить себе ситуацию, в которой особа королевских кровей вынуждена пресмыкаться перед всеми в образе мужчины.