Единственный цветок в этой говноклумбе 3

Внезапно прозвучал скрип входной двери. Шанна, оглянувшись, увидела, что ее муж, Кеннет, в этот момент как раз вошел в комнату. Шерия также увидела одного из своих избранных, улыбнулась и спокойно заговорила:

— Что ж, тогда, могу ли и я считать, что чета Дорианов теперь тоже вступает в дело?

Шанна посмотрела на королеву изучающе, но отнюдь не из-за ее вопроса. Пусть за долгие годы совместного сосуществования в одном королевстве между ними всеми уже успели сложиться больше рабоче-исполнительные отношения, всякий раз, когда Кеннет и Шерия оказывались рядом Шанна не могла скрыть толики недоверия.

Шерия при виде этого странного взора на себе от иронии улыбнулась чуть шире, а Шанна, осознавая, что ее все-таки смогли раскусить, прокашлявшись, заговорила:

— Уже несколько раз эта группировка покушалась на жизни членов моей семьи. Конечно, я не могу остаться в стороне.

— Тогда, — Шерия перевела взгляд на прибывшего мужчину. Пусть она и знала, что Кеннет не слышал большей части их разговора, она все равно понимала, что он был способен довольно быстро вникнуть в суть дела. — Кеннет, поручаю тебе создание группы, которая будет заниматься расследованием.

Мужчина прикрыл глаза и чуть опустил голову, выражая свою покорность. В этот момент он не чувствовал ничего особенно яркого и волнующего. Все-таки для него все подобные встречи были не более, чем частью его рабочих обязательств.

Между тем, Шерия решительно и горделиво продолжала объяснять:

— Нам необходимо не только выявить всех членов змеиной группировки внутри Селестины, но также понять, насколько глубоко они проникли в соседние королевства. В зависимости от результатов мы будем либо точечно уничтожать их вокруг наших границ, либо присоединимся к другим королевствам для полного уничтожения змеевиков.

— Вас понял.

Королева выдохнула. Слегка прислонившись спиной к спинке стула, она прикрыла глаза и подумала:

«Наступают темные времена».

* * *

— Как думаешь, о чем они сейчас говорят?

Латиша, медленно идущая рядом с Шейном, смотрела куда-то себе под ноги. Ее настроение после встречи с королевой было каким-то смешанным. С одной стороны, она была рада, с другой стороны, встревожена.

— О нас? — безразлично спрашивал в ответ Шейн. — Или о политике. Думаю, это не имеет значения.

Латиша улыбнулась. Она была даже не удивлена тем, что Шейна мало волновали подобные мелочи. Приподняв голову, девушка попыталась улыбнуться и быстро сменить тему:

— Что ты собираешься делать после бала? Вернешься домой?

Последний вопрос вызвал удивление. Шейн, задумавшись над ним, наконец-то начал понимать, что для него и Латиши после этого бала и до самого начала обучения неминуемо наступало расставание.

Внезапно девушка остановилась. Заметив это, Шейн развернулся следом за ней и также замер, осознавая, что та хотела что-то сказать.

— Знаешь, — с улыбкой заговорила Латиша, — я решила на время остаться здесь. Так как теперь, вероятнее всего, все уже догадались, что я принцесса, мне нужно будет укрепить свое положение в семье.

— Да, я понимаю.

Шейн лишь кивнул, действительно осознавая, что другого выхода у них особо и не было. В то же время Латиша, улыбаясь все также невинно и радостно, словно ребенок, продолжила говорить:

— Но на самом деле я рада, что смогла наконец-то гордо сказать, кем являюсь. Если бы не встретила тебя, вряд ли бы вообще нашла бы в себе силы на это.

— Почему? Ты так боялась королевы?

— Матушки? Нет. — Латиша вяло улыбнулась и невольно отвела взгляд. — Сестра куда опаснее. Знаешь, когда я была ребенком, она часто приходила ко мне в комнату, чтобы избить или запугать. Даже все слуги, которые должны были помогать мне, вели себя отвратительно потому, что они поддерживали Джену. Если добавить к этому мое ограничение в перемещении, получается, что я на свободу-то вышла только тогда, когда в академию поступила, а до этого все люди рядом со мной были контролируемыми сестрой.

Шейн нахмурился. Он ничего не говорил, но уже испытывал странное чувство ностальгии, будто бы эта история как-то касалась и его. Ощущение сопереживания все сильнее нарастало.

— В прошлом, — продолжала рассказ Латиша, — я даже рта не раскрывала. Чтобы не происходило, просто молчала и пряталась по углам. Никогда не жаловалась, хотя, возможно, жалобы ничего и не решили бы.

Лишь после этих слов Шейн наконец-то понял, что именно ему казалось таким знакомым. То, что рассказывала Латиша, было очень похоже на детство настоящего Шейна. Пусть Эрскин и не владел всеми необходимыми воспоминаниями о прошлом своего нового тела, по рассказам других людей и по легкому ощущению понимания он осознавал, что это действительно было так.

— А потом, — Латиша повернула голову в сторону и иронично улыбнулась, — в какой-то момент я начала понимать, что стала такой только из-за действий Джены, которая почти с самого моего рождения запугивала меня.

— Значит, у нее много сторонников?

— Конечно. На ее стороне все.