Единственный цветок в этой говноклумбе 2

Девушка вновь приподняла взгляд на лицо Амелии и, встретившись с ее добрыми глазами, с ее мягкой улыбкой, вся сжалась.

— Пожалуйста, — ласково ответила Амелия.

— Я не думаю, что во всех этих ситуациях зачинщиком был он.

Амелия замолчала. Последние слова, произнесённые Зэхель, показались достаточно серьезными. Девушка выглядела действительно уверенной, даже несмотря на то, что в этот момент перед ней сидел некто, кого она очень почитала. Возможно, это было впервые, когда она отстаивала свое мнение перед Амелией.

— Вот так, да? — Амелия осторожно откинулась назад и прислонилась к мягкой спинке стула. Она не подавала ни признаков недовольства, ни собственного разочарования. Лишь продолжала улыбаться и спрашивать: — Чтобы ты, и так лестно отзывалась о мужчине?

Зэхель молчала. Она и сама не знала, почему отзывалась так о Шейне, особенно после того, что произошло утром, но это было ее искреннее мнение. Все-таки, даже несмотря на его самоуверенность, он не выглядел как человек, который любил беспричинно нападать на других.

— Что ж, — Амелия вздохнула, осознавая, что больше ничего дельного ей не скажут, — пожалуй, тогда в этот раз я закрою глаза на его проделки.

Зэхель вся посветлела. Счастливо улыбнувшись, она кивнула и радостно ответила:

— Благодарю вас, глава.

— Можешь идти.

Зэхель вновь кивнула. Даже не скрывая счастья в своих глазах, она быстро развернулась, и, словно работящая пчела, помчалась на выход.

Как только дверь за спиной девушки закрылась, а весь кабинет погрузился в тишину, выражение лица Амелии изменилась. На самом деле натянутая, далеко не искренняя, улыбка исчезла, взгляд стал строже.

«Я и не задумывалась, — мысленно произнесла Амелия, — что младшие Дорианы поступают в академию в этом году. Уверена, они не менее проблемные, чем их сестра».

— Эрзен, — девушка приподняла голову, но на парня так и не посмотрела. Вместо этого ее сощуренный взгляд уставился на циферблат часов, висевших над входной дверью. Время было уже достаточно поздним, все занятия и тренировки были завершены.

— Да, глава? — покорно спросил юноша.

— Приставь наблюдателя к этому парню. Чувствую, проблем мы еще от него наберемся.

— Будет исполнено.

— Если Киприл или кто-то еще из учителей попытается ему отомстить за случившееся, доложи мне.

— Мне не нужно их останавливать?

Амелия усмехнулась. Повернув голову к своему верному слуге, она жестом приманила его к себе.

Эрзен подчинился. Он подошел ближе, глубоко наклонился и, к собственному удивлению, ощутил, как легкая женская рука легла на его прямые русые волосы. Не желая навредить, но явно пытаясь успокоиться, Амелия осторожно стала поглаживать парня по голове.

В этот момент из-за положения Эрзена высокий воротник его черной рубашки слегка опустился, позволяя увидеть серебристый ошейник на его горле. В самом центре ошейника, где-то под подбородком, был выгравирован магический круг, сдерживавший и контролировавший его.

— Не нужно, — мягко ответила Амелия. — Давай просто посмотрим, как он выкрутится из этой ситуации.

Эрзен вздохнул. Ему было совсем неудобно так стоять и, более того, его нисколько не радовало подобное поглаживание по голове, однако его клятва и те отношения, которые были между ним и Амелией, не позволяли ему высказать собственных чувств.

— Как скажете.

* * *

Наступил вечер. После очередного учебного дня, наполненного событиями, встречами, скандалами и нервотрепкой, именно это время было самым спокойным.

Латиша и Лестрина, закончив с долгой изнурительной пробежкой, остановились почти прямо на финише. Глубоко вздохнув, девушки склонились и уперлись руками в колени, пытаясь хоть как-то устоять на ногах.

Правда, сама Лестрина сдалась довольно быстро. Она просто села на землю, и, позабыв о всякой гордости, громко, с открытым ртом, задышала.

— Вы все? — прозвучал мужской голос где-то неподалеку.

Услышав его, Лестрина перевела взгляд куда-то вправо и увидела стоявшего рядом Шейна. Позади парня на земле лежали различные гантели, утяжелители, диски для метания и прочий подручный инвентарь. Сам Шейн не выглядел даже вспотевшим, что и настораживало.

— А ты? — усталым голосом спросила Лестрина. — Ты пробежал пять километров?

— Нет, не пять, — равнодушно отвечал Шейн. — Десять.

— Ха? — Лестрина возмущенно опустила голову. Она вновь осмотрела Шейна, спортивную форму, в которую он был одет, его расслабленное положение и его спокойное лицо. Все-таки по нему было тяжело сказать, что он хоть сколько-нибудь тренировался.

— Ты ведь, — заговорил Шейн, — даже не обратила внимание на то, как я пробегал мимо вас? А все потому, что ты была слишком сосредоточена на собственных чувствах.

Лестрина быстро приподняла голову и посмотрела на Латишу. В отличие от нее самой, Латиша все еще стояла на ногах. Да, она выглядела уставшей и вспотевшей, но при этом она продолжала нормально дышать, продолжала сохранять спокойствие, продолжала скрывать собственную слабость.