Единственный

Он совершенно не ожидал истерики от Элины. Тем более, сейчас, когда в его отношениях с Дарьей, судя по всему, наступил переломный момент. Общаться с ней становилось всё тяжелее, общих интересов, как выяснилось, они не имели, а влечение к ней, как к женщине, практически угасло, уступив место чувству долга за её финансовую помощь… Напряжение в их отношениях шло, скорее, от Дарьи, которой было мало телефонного общения и коротких приятельских встреч по работе. Он не мог не чувствовать её постоянных уколов и укусов исподтишка, и был к ним внутренне готов… Он очень устал, и от двойной жизни, и от того, что никак не может положить конец этим отношениям.

Он жутко устал, и морально, и физически… Но, если он был готов к любым ссорам и интригам со стороны Дарьи, то сегодняшняя выходка Элины совсем не укладывалась в голове… Более того, она привела его в бешенство.

Игорь ненавидел чужие истерики. Он досыта насмотрелся на них в детстве, когда мать за малейшее непослушание, а то и просто так, начинала кричать, биться в судорогах, хватаясь за сердце и обвиняя во всех своих бедах его и его родного отца. На самом деле никаких бед не было, они существовали в воображении капризной неврастенички, которой удовлетворение собственных интересов всегда было намного важнее, чем покой и мир в её семье. Игорь помнил, как пытался успокаивать мать, он просил у неё прощения за несуществующие провинности, взамен получая новые упрёки… Когда он подрос, то понял, что лекарство от этих припадков одно: абсолютное игнорирование или грубость. И то, и другое срабатывало на сто процентов — видя, что никто не кидается её утешать, мать ещё какое-то время скорбно воздевала к небу руки, затем окончательно замолкала… С грубостью было и того легче: вызверившись однажды на родительницу, Игорь с удовлетворением ощутил вкус некоей победы, так как женщина не просто тогда успокоилась, а довольно долгое время вовсе не заводила привычных скандалов.

…С Элькой ему было, по сути, легко. Она никогда не устраивала даже мелких ссор, но, помня о своём детстве, Игорь применял свой опыт при малейшем намёке на её слёзы или какое-либо недовольство.

…Нервы понемногу успокоились, и, глядя, как тёмно-фиолетовая туча затягивает добрую половину вечернего неба, Игорь снова завёл машину и, развернувшись, поехал в обратном направлении.

Притормозив на том же месте, где час назад он бросил Элину, Игорь растерянно оглядывался в поисках жены.

— Элька!.. — скользнув глазами по кустам, он шагнул с дороги в лес.

Сумерки сгущались, и мужчина тщетно пытался разглядеть тёмно-зелёное платье жены на фоне вечерних деревьев.

— Эля!..

…Сначала ему казалось, что она где-то рядом, просто не хочет отзываться. Без конца оглядываясь, Игорь бродил вдоль дороги, заходя недалеко в лес и возвращаясь к машине. Он не мог понять, сколько прошло времени с тех пор, как он вернулся за Элиной — пять минут, десять… полчаса…

Он только чувствовал, как с каждой минутой тревога всё больше заползает в душу…

— Эля, ну, хватит… Выходи!.. — вернувшись к машине, Игорь завёл двигатель — включившиеся фары рассеяли сгустившуюся темноту.

Подумав, что она могла уйти и заблудиться, он несколько раз протяжно просигналил. Накатившая после тревоги злость снова уступила место — теперь отчаянию. Прошло уже сорок минут с тех пор, как он вернулся, но жена так и не объявилась. Звонить было бесполезно — её сумка и телефон остались в машине.

Затянувшая небо туча разразилась-таки дождём, и, не зная, что делать, Игорь снова уселся в салон. Лесополоса, в которой потерялась Элина, имела вид небольшого полукруглого острова, отделённого от основного лесного массива окружной дорогой, вдоль которой был расположен небольшой дачный посёлок, и которая, как радуга, упиралась в шоссе в двух точках. Даже заблудившись, человек рано или поздно должен был выйти на дорогу… Но и здесь могло случиться всё, что угодно, тем более, начался ливень, и неумолимо надвигалась ночь.

…Решив проехать по всей лесной дороге, Игорь то и дело включал сигнал, в надежде, что Элина его услышит и сможет, наконец, выбраться из чащи. Он уже миновал и дачный посёлок, и следующий участок дороги, снова попав на шоссе. Останавливаясь время от времени, он выходил из автомобиля и сквозь шум дождя звал жену, в душе проклиная себя за то, что в сердцах оставил её одну в лесу…

Он не думал, что она куда-то уйдёт… Он и сам уехал совсем недалеко, лишь для того, чтобы прийти в себя и дать ей время остыть. Он даже предположить не мог, как всё обернётся…

Выехав на шоссе из другой точки, Игорь собирался снова проехать тем же путём, в надежде, что Элина где-нибудь вышла на дорогу, а, заодно, поспрашивать в дачном посёлке — вдруг, она попросилась к кому-нибудь… Несколько раз звонили телефоны: и его, и Элины, но он не брал трубку… Казалось, впервые в жизни им овладел настоящий страх — страх, что с ней что-то случилось… И, пусть прошло не так уж много времени, и шансы выбраться у неё были, но… этот страх был так велик… он был сродни настоящей панике…