Единоборец

Я отдаю ей колбу. Возможно, что существо будет реагировать именно на ее организм, специально подготовленный для такого контакта. Мы ждем, но ничего не происходит. Одна минута, вторая, третья.

– Просыпайся, дрянь проклятая! – Кричит Клара и бросает пробирку прямо в него. Она садится и плачет. Пробирка открывается и ее содержимое разливается по поверхности яйца. Кожура вздрагивает. Слышится низкий мощный гул. На верхней части яйца появляется толстый короткий вырост, который продолжает вытягиваться вверх. Он тянется и тянется; сейчас он уже напоминает стебель невиданного цветка. Из нижней части яйца вытягиваются щупальца, возможно, это корни. Щупальца проворно вгрызаются в грунт. Стебель становится толще, на его верхушке появляется утолщение, оно растет и растет, и уже достигает размера воздушного шара. Все это происходит очень быстро, как в кошмарном сне, как в горячечном кошмаре. Все это выглядит жутко. Клара пятится назад. Падает, встает и бежит. Я остаюсь один. Довольно глупо стрелять из пистолета в такую громадину. Этот цветок даже не почувствует моих выстрелов. А если почувствует, это может его рассердить. Рассердить – и не больше. Существо продолжает расти. Сейчас его стебель достиг метров двадцати в диаметре, он поднял почву вокруг кратера. Батареи трескаются, ломаются, искрят. Я отступаю на несколько метров и продолжаю следить за происходящим. Я ничего не могу сделать.

В море вокруг мыса тоже что-то происходит. На большой плоскости вокруг нас прекратилось волнение. Поверхность воды стала ровной как зеркало, как поверхность спокойного лесного пруда. То здесь, то нам начали выпрыгивать стайки мелких рыб. Затем над водой начинает подниматься пар. Рыбы больше не прыгают, они всплывают животами вверх. Вода меняет свой цвет, становясь пронзительно зеленой. Позади меня слышится оглушительный треск. Я оборачиваюсь и успеваю увидеть, как летят в воздухе осколки солнечных батарей. В трех местах позади меня громадное растение пустило новые ростки. Они тянутся вверх так быстро, как будто поднимаются на лифте.

С воздухом тоже что-то происходит. Он мутнеет и становится жарким. Над нами собираются низкие тучи, они клубятся и становятся все плотнее. Верхушка чудовищного растения уже погружена в эти клубы. Тучи расплываются в стороны, но движутся какими-то языками или пальцами. Они еще не закрывают солнце, но с солнцем тоже что-то происходит: из круглого оно становится овальным, растекается как капля. Скорее всего, изменяются оптические свойства воздуха.

Стоять там, где я стою сейчас, становится опасно. События разворачиваются слишком быстро. Множество ростков поднимаются со всех сторон вокруг меня. Все они разной толщины и напоминают огромные бледные корни. Все они очень длинные и гибкие. Наверняка очень прочные, потому что многие наклоняются и тянутся почти горизонтально, не падая, на добрую сотню метров.

Один из ростков высовывается из грунта уже на берегу. Он разбрасывает в стороны почву и тянется к автомобилю, где уже сидят Клара и полицай. Автомобиль съезжает с дороги и пытается объехать неожиданно возникшее препятствие. Стебель ударяет машину. И она переворачивается.

15

На земле никогда не водилось животных, весящих больше, чем сотня тонн. Бывают еще и громадные растения, например, старые секвойи. Но даже самая большая из секвой станет просто незаметной, если удалиться от нее километров на сто. Но что такое сто километров для нашего голубого шарика? Земные существа неизмеримо малы, по сравнению с размерами самой планеты. Мы малы, и поэтому берем количеством. Стаи рыб, птиц или саранчи вполне могут растянуться на многие сотни километров, а человеческие города, эти технические супермуравейники уже занимают пространства, сравнимые с величиной континента. Из космоса они видны как большие серые пятна, будто лишай на коже планеты, ночью эти пятна равномерно светятся – так, что их можно заметить с Марса или Юпитера. Но мы сами все равно остаемся малы, и нас пугает любая громадность. Но как должен выглядеть организм, поглотивший всю планету, живущий на ней один, слившийся с ней так прочно и тесно, что уже невозможно сказать, где начинается живое и где заканчивается мертвое? Нам трудно представить, насколько огромным он должен быть. Высота гор и глубина морей – для него ничто.

Громадность этой твари просто ошеломляет. Я вижу, как новые стебли начинают подниматься из морской глуби довольно далеко от меня. В километре, не меньше. Целый лес щупальцев вырастает вдоль гребня холма. Процесс все ускоряется. Вдалеке по побережью, километрах в десяти на юг, взметается ввысь один невероятно толстый стебель. Внутри него смог бы поместиться целый пансионат. И это еще только начало.