Единение миров

Удивлены, а скорей, поражены были оба: и папа, и старшая сестра. Малыш и в самом деле оказался невероятно силен. Не прошло и часа с момента его первого пробуждения, как он уже сумел выбраться из колыбели и присутствовать виртуально если не во всех помещениях замка, то все равно достаточно далеко от своего бассейна с вертушкой.

А значит, забот по присмотру за Эльвером-Аусбурном Свирепым Шахматным Первым и по его должному воспитанию прибавится.

Глава девятнадцатая Уроки истории

Беседа с Эрлионой и вмешательство в нее новорожденного Эльвера-Аусбурна выбили Светозарова из колеи. Сбили, так сказать, рабочий настрой. Поэтому он почувствовал, что морально не готов прямо сейчас отправиться к дракону и там вести неизвестно какой тяжести разговоры. Чуть поразмыслив, он решил вначале заскочить к любимой, посмотреть, чем она там занимается. Расслабиться, так сказать, возле владычицы своего сердца.

И нисколько не удивился, увидев супругу среди целого вороха картинок, журналов и цветных каталогов только на одну тематику: свадебные платья. Вокруг графини с зачумленными лицами роились все четыре швеи академии во главе с Тельмой, кастелянша Бригита и пара целительниц преподавательского состава, которые успели накоротке сойтись с графиней за время ее проживания в замке. Похоже, только сам подбор платья грозил перерасти во всемирную катастрофу.

Да и Александра подтвердила это первой же фразой:

– Дорогой, свадьба отменяется! – На ресницах у нее дрожали готовые вот-вот пролиться слезы. – Мне ничего не подходит!

Пришлось добавить в голос строгости и металла:

– Как же это замечательно, когда блюдутся древние традиции! И когда невеста идет под венец в платье матери, которой оно досталось от ее прабабушки. Достали из сундука, отбелили – и ух! Бессмертная классика! Нет ничего более прекрасного. И никто, заметь, не заморачивался поисками чего-то нового в каталогах…

Слезы все-таки пролились, за что графа обожгли обвинительными взглядами все остальные присутствующие дамы. Потому что последующие слова графини Светозаровой могли вызвать только жалость и сочувствие:

– А у меня нет мамы… А про бабушку я даже не слышала никогда…

Как ни тяжко стало у Дмитрия на душе, он понял, что дальнейшие попытки пожалеть и утешить только еще больше вгонят Шуру в тоску. Следовало ее срочно чем-то озаботить. А чем? Да хоть теми же проблемами с магическими сущностями!

Поэтому Торговец бесшабашно махнул рукой, словно отгоняя несущественное:

– Да, ладно, платье – ерунда! Какое ни наденешь, все равно краше тебя нет во всех вселенных. А тут вот у нас серьезные проблемы наметились…

Слезы на глазах у любимой сразу высохли, да и все остальные дамы сменили выражения лиц на самые заинтригованные.

– Оказывается, у Эрлионы родилась не сестричка, а братик. Имя он себе тоже выбрал звучное и пышное, и называется отныне Эльвер-Аусбурн Свирепый Шахматный Первый. Так что ко всем у меня огромная просьба: помочь нашей Эрлионе в воспитании и становлении Эльвера. Задача весьма сложная, деликатная и нетривиальная. Тем более что мне надо мотаться по своим делам и уделить внимание этой теме я не смогу. – Он ткнул пальцем в раскрытый перед супругой каталог и похвалил: – Отличное платье! Мне оно тоже нравится!

И быстренько, пока его слова обдумывали и рассматривали картинку, хозяин замка покинул дамскую гардеробную.

А затем, пока его не догнали и чем-нибудь не загрузили, шагнул в мир Кабаний – проверить, как там идет допрос Купидона Азарова.

Оказалось, что очень эффективно. Длительное заточение живого существа в толще гранитного блока кардинально влияет на сговорчивость и готовность к сотрудничеству даже самых великих колдунов, умеющих уходить сознанием в нирвану небытия и не чувствовать боли. Желание бывшего темного властелина этого мира выговориться поражало. Он умудрялся говорить не переставая, удивительным образом угадывая вопросы, которые ему только собирались задать. В какой-то степени трясущегося старика стало даже жалко. Сам-то Дмитрий, может, и простил бы уже коварное пленение себя и своей супруги, но вот Живой Ужас был неумолим и имел на это право. Никто не мог его укорить в чрезмерной жестокости: ведь этот дрожащий старикан держал кальмара в плену, истязая ежедневно, целых шестьдесят лет.