Эдем: Шесть книг

«Гардеробщики едва успѣваютъ раздѣвать. Всѣ страшно торопятся. – Скорѣй! скорѣй! Какъ – будто боятся пропустить самое интересное. Быстро подымаются по лѣстницѣ. И на первой площадкѣ вдругъ замираютъ. Широко раскрытые глаза, разинутые рты. Полнѣйшее недоумѣніе. – Что это?! – растерянно спрашиваютъ другъ друга. А это: – творчество С. Подгаевскаго. Кажется, самый разносторонній изъ футуристовъ. Онъ ни на секунду не задумывается надъ матеріаломъ для своихъ картинъ. Драная рогожа? Давай рогожу! Газетныя вырѣзки? Вырѣзки сюда! Ангелочекъ съ коробки конфектъ? И ангелочекъ годится. Туда же пошли визитныя карточки, обрубки досокъ, обрывки написанныхъ пальцемъ словъ и мѣсиво изъ красокъ, самыхъ пестрыхъ, самыхъ неожиданныхъ.

Надъ названіями для своихъ произведеній С. Подгаевскій размышлялъ тоже недолго. „Собачья пѣснь“, „Заторная комедія“, „Пещерный вопль“, „Спазма оргіи“, – таковы имена картинъ „даровитаго“ живописца. Минутная растерянность публики сразу смѣняется припадкомъ неудержимаго веселья. – Ха-ха-ха! – несется по лѣстницѣ. – Да они превеселые, ей-Богу! Идемъ скорѣй дальше, тамъ должно-быть еще интереснѣе. Публика ошибается. С. Подгаевскій чуть-ли не самый веселый изъ футуристовъ, открывшихъ свою новую выставку „№ 4“. на Б. Дмитровкѣ. Очевидно, его живопись развѣшана съ разсчетомъ: – сразу ошарашить! Послѣ подвиговъ С. Подгаевскаго картины въ выставочныхъ залахъ кажутся уже скучноватыми»…

Не вдаваясь въ оцѣнку этой «художественной критики» укажу на то, что въ нѣкоторыхъ изъ выставленныхъ тогда моихъ произведеніяхъ были лишь скромные зачатки того суммизма, который я открываю и провозглашаю теперь, пройдя длинный тернистый путь опытовъ и исканій въ этой области искусства. Живопись начинаетъ отступать отъ обычной, принятой техники, въ картину вводятся для усиленія впечатлѣнія, для полученія большей глубины и остроты, различныя цвѣтныя плоскости разнородныхъ матеріаловъ. Живопись начинаетъ уклоняться въ сторону своеобразной, необычной конструкціи – фактуры и структуры; она приближается къ живописному барельефу, въ которомъ дается сумма многихъ красочныхъ матеріаловъ.

Живописный суммистскій барельефъ

Всѣ живописные стили, выступавшіе раньше порознь, сливаются, суммируются въ живописномъ суммистскомъ барельефѣ. Новая концепціи въ стремительномъ творчествѣ прокладываетъ себѣ новую дорогу, рождается – суммистскій стиль. Творчество разливается бѣшенымъ потокомъ, воплощая въ произведеніяхъ сверхиндивидуалыіый духъ культуры. Произведенія итого порядка являются функціей всеобщей міровой воли – въ нихъ многосложная сумма предыдущихъ стилей, живописи и барельефа. Такимъ образомъ, мы получаемъ произведеніе абсолютно особаго вида и цѣнности, мощнаго своей внутренней мотивировкой.

Произведенія живописнаго суммистскаго барельефа 1915–1916 г.

№ 351. Бараній взрывъ.

№ 352. Веселая смерть.

№ 353. Сумма двухъ жизней.

№ 354. Жабья трагедіи.

№ 355. Позолоченный сонь голубой лошади.

№ 356. Ядовитыя стрѣлы.

№ 357. Скрежетъ[19].

№ 358. Знойное зауміе.

№ 359. Суммистскій автопортретъ.

№ 360. Безумная жара.

№ 361. Смерть моего отца. (Утро 23 марта, 1915 г.).

Живописная суммистская скульптура

Живописный суммистскій барельефъ, постепенно развиваясь, преображается въ живописную суммистскую скульптуру. Матеріалъ пріобрѣтаетъ особую цѣнность въ конструкціи картины. Индивидуальность каждаго матеріала, его внутреннее «я», его специфическія особенности пріобрѣтаютъ такое же важное значеніе, какъ красочная гармонія, красочная форма. Красочная сфера произведенія и «я» матеріала слипаются воедино, даютъ особое суммистское впечатлѣніе, болѣе сильное и могучее, чѣмъ произведенія чисто живописной техники. Въ архитектурныхъ построеніяхъ живописной суммистской скульптуры суммируются въ одно цѣлое съ особенной силой и экспрессіей всѣ предшествовавшія школы въ современномъ искусствѣ; они лишь элементы для достиженія глубокой выразительности индивидуальныхъ суммистскихъ задачъ. «Предметность» въ суммизмѣ «послѣдняго крика» теряеть свое «безразличіе», и «обывательщину», она преображается въ волшебство, говоритъ своимъ языкомъ, воскреснувъ, пріобрѣтаетъ «душу» и «живое тѣло», – Дерево, желѣзо, вата, матерія, уголь, кости, камни, перья, стекло и проч. и проч. безчисленные техническіе матеріалы суммизма раскрѣпощаются, выводятся изъ своего «безжизненнаго плѣна» и въ общей красочной конструкціи суммистскаго произведенія, постигаются интуитивно, какъ таинственные символы потусторонняго, невѣдомаго намъ міра

Произведенія живописной суммистской скультуры 1915–1916 гг.:

№ 362. Шествіе новатора.

№ 363. Моя послѣдняя любовь.

№ 364. Шумъ моихъ настроеній.

№ 365. Кошмарный разсказъ половины лошадинаго черепа.

№ 366. Самсонъ художественной современности.

№ 367. Моя суммистская біографія.

№ 368. Воспоминанія копченой воблы.

Живописная суммистская поэзія.