Эдатрон. Лесной край. Том 1

Иногда, прерывая привычный и неспешный бег бытия, Ольт наведывался к речке, где впервые увидел разбойничьи следы и к дороге, где произошло нападение. Он понимал, что ничего еще не кончилось, а наоборот, только начинается. Да и не собирался он терпеть таких соседей, пусть и дальних. Как и что он с ними сделает, пока не приходило в голову, но придет время, там все и решится. В любом случае вопрос о разбойниках он решит кардинально. Ну не любил он людей, решающих свои проблемы с помощью насилия. Хотя и сам был далеко не ангелом и руки пришлось в свое время замарать красненьким, но всегда, как ответ на подобные же действия. Оставлять безнаказанным такое действие, как убийство людей ради наживы он не собирался. Истрил пострадала, только чудом оставшись живой, а он, как ее сын и просто местный житель не мог обойтись без кровной мести. Как он узнал у нее, было здесь такое понятие, и местные жители не страдали всепрощением. Наоборот, если он не отомстит, то многие его не поймут. Он сам себя не поймет. Была в его характере такая черта, как мстительность. Тот злопамятный старикашка, был полностью согласен с лесным мальчишкой, в теле которого жил, и безоговорочно был за то, что добро должно быть с кулаками. И желательно в каждом кулаке иметь еще и по ножу. В этом они были единым целым и одинаково сильно жаждали крови. Тут удачно сложились стариковская мстительность и детское понятие о справедливости.

Еще тогда, когда они пришли в это жилище, у них состоялся разговор о том, как жить дальше. Он уже свободно говорил по эдански и прямо спросил у матери, не соскучилась ли она по дому и не хочет ли вернуться обратно в деревню. На что получил такой же прямой ответ.

— Мой дом там, где мой сын. Там мое сердце и моя память. — и Ольт понял, что, потеряв сына один раз, она не хочет повторения. Просто не переживет. А деревня… В деревне у нее не осталась родственников, кроме какой-то девчонки, жившей вместе с ней. Ольт так и не понял, с какого боку она тут припека, то ли какая-то дальняя родственница, то ли воспитанница, еще не все тонкости местной жизни были ему доступны, но главное до него дошло — волноваться пока не о чем. Соседи не дадут умереть с голоду сироте. Разве что сами вымрут. Но потом нужно будет обязательно съездить и забрать ее сюда, оба решили, что в деревне не им, ни ей делать нечего. Ольт считал, что еще не готов к встрече и жизни с аборигенами, надо бы сначала побольше узнать о местных законах и обычаях, не мешало бы язык подучить, да и честно говоря просто побаивался неизвестности. А Истрил вообще при упоминании деревенских только злобно фыркала. Судя по всему, была крепко обижена на них за неверие в то, что сын жив.

Им вполне хватало общения с друг другом. А если еще к ним присоединится эта воспитанница… Если бы Ольт за прошедшее время не узнал хорошо свою новоприобретенную мать и кое-что об ее нелегкой жизни, то наверно мог бы и заволноваться, уж слишком тепло Истрил вспоминала о той. Но он и сам чувствовал себя этаким Хлестаковым, незаслуженно получившим такой бонус, как местная жительница в качестве любящей матери и считал, что кому-кому, но уж никак не ему возмущаться и строить из себя обиженного. Да и повода он не видел. Так что соперничества он не боялся и только радовался, что их небольшая семья пополнится еще одним членом. Тем более, воспитанницей Истрил, а уж чутью своей матери он доверял и верил, что с плохим человеком она просто не свяжется. А уж он как-нибудь уживется хоть с кем. Но все это будет попозже, а пока надо бы подготовиться к дальнейшей жизни, планов было громадье и все нужно было еще вчера. И Истрил хватит времени окончательно оправится от своих ран. Так что, действуя согласно поговорке, что сани надо готовить летом, оба лесных отшельника, как и окружающая их природа готовились к зиме. Хорошо еще, что их было двое и оба, особенно Истрил, были привычны к лесной жизни. Будь Ольт один, то точно не рискнул провести еще одну зиму один. Одиночеством он уже был сыт по горло.

Истрил во всю размахнулась в своем маленьком хозяйстве, готовясь со всем возможным комфортом провести долгую, как выяснилось по прошедшему периоду, зимовку. Ольт только успевал таскать ей дичь, как она тут же делала солонину или коптила в специально сделанной для этого коптильне. Им даже пришлось выделить из своего плотного графика время для похода за солью и теперь мать радовалась, имея в запасах огромные для деревенского жителя запасы столь ценного продукта.

Он же, когда было свободное время, подверг ревизии их жилище. Заткнул мхом и заложил дерном все щели, проверил и обмазал глиной печку и дымоход, сколотил еще одну узенькую лежанку и заново оббил дверь изнутри двойным слоем меха. Снаружи он тоже прикрепил шкуры, только мехом вовнутрь и измазав ее с изнанки грязью и травой. Тепло теплом, а маскировку еще никто не отменял. Теперь вход в землянку можно было обнаружить, только уткнувшись в него носом.