Эдатрон. Лесной край. Том 1

У медвежонка естественно никто не спрашивал. Впрочем, он, ошеломленный этим вихрем с косичками, и не возражал. А Олента уже развила бешеную активность. «Старики», Карно и Истрил, были пересажены на нары, что бы не мешались под ногами, Ольт послан за медом, который бортники таскали понемногу в деревню, а сама она полезла на полки за хлебом. Через десять минут медвежонок уже вовсю наворачивал хлеб с медом и наверно где-то понимал, что жизнь повернулась к нему своей светлой стороной. Так появился в семье Карно еще один член семьи, которому, видя, как он слизывает с мордочки мед, с легкой руки Оленты дали имя «Лакомка», и сейчас все с умилением наблюдали, как этот обиженный жизнью косолапый малолетка с жадностью уминает хлеб с медом. Идиллию прервал грубый мужской голос:

— Туточки он. Сидит себе, а мы его обыскались. Малой, нас староста к тебе приставил. — Жаго был сама непосредственность. Будто и не видя присутствующего здесь же Карно, он с таким видом смотрел на Ольта, что тот тут же вспомнил слова, приписываемые Петру Первому, о том, что солдат должен иметь вид лихой и придурковатый. Конечно солдатом бывший каторжник ни разу не был. Все отношение к государственной службе у него заключалось в пребывании в местах не столь отдаленных, но службу он понимал. Сейчас он изображал перед начальством рвение и старательность. Ольт барственно кивнул и лениво махнул рукой:

— Спокойней, служивый. Можешь расслабиться. Кто это там у тебя за спиной, Вельт что ли? А пойдемте-ка отсюда, а то здесь обстановка не та, чтобы объяснять тайны сопромата и механизмостроения.

— Пойдем, — согласился Жаго, выталкивая в спину замешкавшегося Вельта. — А что такое «сонпромат»?

— «Сон про мат»? Ха-ха, дойдем до места — расскажу.

Планы насчет Жаго с Вельтом опять, уже к который раз изменились. У обоих каторжников оказались умелые руки и пытливые мозги и держать их на прииске, на тупой работе по добыче золота, было бы простым разбрасыванием кадров, которых Карно с Ольтом и так не хватало. Но самое главное, что вдобавок к мозгам они оба были грамотны, то есть умели кое-как разобрать те каракули, которые Ольт чертил на своей доске. Вообще-то это не было такой уж редкостью, любой крестьянин мог считать, как минимум до ста. Жизнь того требовала. Чтобы не обманул на базаре хитрый купец, чтобы правильно рассчитать размеры пашни и сколько для нее потребно зерна, да просто пересчитать свою живность, или охотнику сосчитать количество набитых шкурок и сколько за них положено получить денег — умение вести счет было жизненной необходимостью, без которой просто невозможно вести свое хозяйство. Так что простейшею арифметику знали все. Но вот умение читать или тем более писать было не так востребовано. Ненужно оно было крестьянину в его нелегком труде. Бывало, что на всю деревню находился только один грамотей, могущий с трудом разобрать по буквам написанное и накарябать пару знаков, обозначающих свое имя. Обычно такой грамотей совмещал и должность старосты. Хлопотное и чаще всего ненужное это было дело для крестьянина или охотника — научиться грамоте и зависело только от желания самого человека. Но и этого было мало, ведь надо было найти и учителя, и хорошо, если повезет наткнуться на жреца Единого. Они учили людей грамоте бесплатно или за малое подношение из продуктов, жрецам тоже надо чем-то питаться. За деньги же или отработкой на хозяйстве можно было поступить учеником к какому-нибудь грамотею в городе. Заодно и получить профессию писца.

Жаго и Вельту повезло в свою бытность на каторге познакомиться со жрецом Единого, который следил за духовным здоровьем преступников и обучал всех желающих грамоте. Конечно, это не поощрялось охраной каторги, но и не запрещалось. Охота людям после тяжкой работы еще и мозги себе корежить, так кто им хозяин. В компетенцию надсмотрщиков это никак не входило. Отработал свои двенадцать часов, а в свободное время хоть вшей дави. Вот некоторые каторжники и слушали проповеди жреца, а по настроению занимались и учебой.

Так что оставив пока прииск в стороне, слава богу золота хватало, Карно с Ольтом привлекали обоих мужиков к другим работам. Тем более те и сами, в свое время оторванные от крестьянского труда, не стремились снова пахать землю. Их вполне устраивала получка, которую выплачивал им Карно, договорившись с ними, что те будут заниматься работами по деревне.

Мальчишка, а за ним двое, как привязанных, мужиков дошли до околицы, где крестьяне расщепляли бревна на доски. Здесь Ольт и расположился, усевшись на ошкуренное бревно. Бывшие каторжники нависли над ним, как две статуи, олицетворявшие собой внимание и сосредоточенность. Объяснять им устройство лесопилки было легко и приятно. Они честно старались понять устройство механизмов и не стеснялись спрашивать, если что-то не понимали.