Эдатрон. Лесной край. Том 1

Вьюн молча, но с видом оскорбленного достоинства, держа в руке свой лук с уже натянутой тетивой, бесшумно скрылся в кустах. Ему предстояла самая сложная задача — пробраться и укрыться возле ворот, что бы не у кого не оставалось сомнений, когда в Бродра прилетит стрела, от кого она была выпущена. Потом еще и незаметно скрыться. Остальные же пока залегли рядом с Серьгой.

Обзор был отличный. Хорошо были видны и дорога, ведущая к воротам и сами ворота, которые сейчас спешно закрывались. Там видно тоже заметили приближение небольшой, в пять человек, кавалькады и отряда бойцов, сверкавших металлическими бляхами на доспехах и наконечниками копий. Не доезжая до ворот метров двести, отряд, повинуясь взмаху руки переднего всадника, остановился. Послышались звуки каких-то команд и строй воинов рассыпался бесформенной массой. Кто-то присел, отдыхая после долгой дороги, кто-то встал на обочине дороги, щедро поливая придорожные кустики, а кто-то просто собрался в кучки, что-то обсуждая. Всадники тоже собрались в кучу, о чем-то споря, а затем от них отделилось двое и неторопливым шагом поехали в сторону крепостицы. Там тоже народ зашевелился, на стены полезли немногочисленные защитники, а в приоткрытые ворота вышел Кведр собственной персоной. Парламентеры приближались неспешным шагом. Видно было, что и на стенах, и перед частоколом бойцы просто ожидали результатов рутинных переговоров. Может и драки не будет. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюет, и дело, как не раз бывало в сварах между баронами, обойдется выкупом. Впереди с важным видом ехал здоровенный мужик в кольчуге и в шлеме, похожем на котелок и с железной маской на месте лица, из-под края которой выбивалась рыжая борода. Рядом с ним, чуть приотстав, держался то ли оруженосец, то ли знаменосец, так как в руках у него было полотнище с нарисованной на нем какой-то непонятной зверушкой. Не доезжая до ворот шагов пятьдесят, всадники остановились, и здоровяк на свою беду снял шлем. Наверно с этой личиной на голове трудно было говорить, а то, что он хотел произнести речь — это было, несомненно. Заросшая рыжим волосом, на затылке заплетенным в косичку, голова открыла рот, куда тут же впорхнула стрела. Через секунду вторая влетела в глаз. Рыжий здоровяк, даже не пикнув, еще не поняв, что уже умер, стал медленно клониться к загривку лошади. Все замерло в зыбком равновесии, пока до присутствующих доходило то, что произошло. Воины на стенах и перед ними недоумевающе смотрели, как предводитель пришедших, все убыстряясь, валится с лошади, а затем в царящей вокруг тишине, нарушаемой только птичьим щебетом, с оглушающим грохотом и лязгом встретился с землей. Как будто железное корыто бросили на утоптанную площадку. Этот звук и послужил сигналом, по которому очнулись обе противоборствующие группировки. С двух сторон завопили, заголосили, зарычали… Короче возмущения, выраженного в голосовом эквиваленте, было ну очень много. Невиданное дело — убить переговорщика, да еще можно сказать между своими, даже в это время, славящееся отсутствием хоть какого-нибудь внятного закона, было деянием вне всякого разумения.

Пришлые воины во главе с каким-то «железным дровосеком», закованным в кожу и металл с головы до ног бросились на штурм ворот. Защитники, ругаясь на своего господина, на придурка, выпустившего роковую стрелу, и на нападавших кинулись на защиту. У них были большие сомнения, что судьи, в лице пришедших бойцов, примут во внимание смягчающие обстоятельства, в том, что дружинники Кведра не видели, не знали и даже не подозревали о готовящемся убийстве. В любом случае им хотелось жить, и они здраво рассудили, что все извинения подождут, а сейчас надо было банально выжить. Время разговоров прошло, так и не успев начаться.

Драка у ворот вышла знатная. С десяток нападавших огромными, грубо сделанными топорами стали рубить ворота. Остальные криками и немногочисленными стрелами их поддерживали. Обороняющиеся камнями и такими же немногочисленными выстрелами из лука им оппонировали. Ни те, ни другие не были сильны в стрельбе. Северяне, что с них взять. После десяти минут интенсивной рубки, человек десять жертв стрельбы из луков с той и другой стороны, ворота пали и две толпы с лязгом и криками схлестнулись в том, чем были сильны воины севера, а именно в рукопашной схватке. Еще не меньше тридцати трупов с той и другой стороны остались у разбитых в щепы створок. Затем выяснение отношений переместилось во внутрь укреплений. Никакой сражения стенка на стенку уже не было. Весь бой разбился на индивидуальные схватки. Никто ни о каких переговорах уже и не думал. Мертвецы положили между двумя противоборствующими сторонами тот аргумент, через который уже нельзя было переступить, чтобы перейти к миру. Карно со товарищи, внимательно наблюдавшие за сражением с пригорка, не упускали ни мгновения из развернувшейся перед ними картины.