Еда и патроны

Телеги покатили с развилки налево, и лес остался в стороне. Дорога петляла через поле, зарастающее молодым березняком, периодически делая крюки в обход вековых сосен-гигантов, рядом с которыми березки почему-то не росли, словно не решались посягнуть на территорию старожилов, отдавая дань уважения этим живым свидетелям минувшей войны. Мало-помалу сгущающиеся сумерки начали прорезаться огоньками окон. Сначала по одному, по два. Потом группками побольше. Небо темнело, город приближался, дома кучковались все плотнее, огоньков становилось больше. Кое-где сквозь растительность проглядывали остовы зданий. Об их прижизненном назначении, равно как и о размерах, можно было лишь догадываться. Время и природа отлично поработали над этими довоенными творениями рук человеческих. Очертания руин еле угадывались среди травы, бурьяна и деревьев.

– Что это здесь разруха такая? – поинтересовался Стас. – У южных ворот все в целости почти, а тут и следов-то скоро не различишь.

– Ты про развалины, что ли? – уточнил дед.

– Ну да.

– Так ведь здесь до войны еще справа парк был, а позади – роща березовая. Лес практически. А как бабахнуло, так растительность и поперла на освободившейся землице. Сколько годков-то ужо минуло?

– Семьдесят два.

– Во! Чего ж ты хочешь? Удивительно, что это-то еще виднеется.

– А что тут раньше было? Ну, развалины эти.

– Да черт его знает, – пожал плечами дед. – Вроде фабрика какая-то, а вокруг нее дома жилые. Кто ж его теперь разберет?

– Там вон, справа… – Стас привстал и указал пальцем в сторону торчащего над лесом полуразрушенного высотного здания. – Девятиэтажка?

– Да. А чего?

– Это недалеко от улицы Жданова?

– Точно. Да ты, как я посмотрю, уже неплохо тут ориентируешься.

– Была возможность попрактиковаться, – усмехнулся Стас. – До ворот далеко еще?

– Нет. Сейчас рощицу объедем, а там уж и прожектора видны будут.

Мимо поплыли первые придорожные дома. Построены они были по большей части из дерева. Чаще всего попадались полностью бревенчатые, чуть реже – с небольшой кирпичной пристройкой. Избы сильно отличались размерами от тех, что Стас видел у южных ворот. Здесь они были гораздо больше, да и выглядели куда ухоженнее. Некоторые стояли особняком и соседей вообще не имели, но это на окраине. Чем ближе к стене, тем плотнее становилась застройка. Однако такого безобразного нагромождения, как на юге, здесь все равно не наблюдалось. Вокруг каждого дома имелся участок земли приличных размеров, огороженный забором. На участках росли яблони, вишни, облепиха, кусты крыжовника. Торчали из земли кольца гнутой арматуры с наваленными сверху еловыми лапами. Кое-где на длинных жердях, прибитых к опорам заборов, болтались скворечники. Общую картину благостного существования нарушали лишь силуэты в окнах, боязливо высовывающиеся, чуть-чуть отодвинув занавесочку.

– Богатые здесь дома, – заметил Стас.

– А чего, лес рядом – руби да строй, – ответил дед. – Я и сам недавно сюда с юга перебрался. Одно плохо – земля тут дорогая шибко, неслабо пришлось раскошелиться.

– Земля? – удивился Стас. – Землю продают?!

– А ты думал? Бесплатная она за рощей, а тут все куплено.

– Кем?

– Да есть здесь товарищ один ушлый. Прибрал землицу к рукам, а теперь богатеет на этом деле. В аренду сдает.

– Это как?

– А так – живу вот я в доме своем, с садиком, с огородом, с банькой, а земля, на которой стоит все это, не моя.

– Что за бред? – На лице Стаса отразилось искреннее возмущение. – Дикость какая-то.

– Ну, это тебе дикость, а здешние-то привыкли уж давно. Платим каждый месяц за аренду. А платить не будешь – разбирай домульки свои и пиздуй куда хочешь с землицы хозяйской. Так-то.

– И много платите?

– Пока терпимо – по двадцать монет с надела.

– А почему за рощей не селится никто?

– Да неохота никому от стада отбиваться, вот и не селятся. В общей куче оно поспокойнее как-то, что ли, безопаснее.

– Чего здесь бояться? Не в глухом же лесу. Собрались бы семьи три-четыре, отстроились рядышком – вот тебе и новый поселок. А дальше и другие подтянутся.

– Хе. Умный ты больно. Языком-то молоть каждый горазд, а ты попробуй, найди кого. Хер там. Тем более что не приветствуется это городским начальством, – объяснил дед, заметно снизив громкость на последней фразе.

– Это что значит – не приветствуется?

– Да строился здесь один не так давно. Быстро довольно сруб поставил, баньку – все чин по чину. А потом стали к нему на участок люди какие-то захаживать, разговоры там разные говорить. О чем уж они толковали – я не знаю, врать не буду, только очень скоро сгорели и сруб и банька, да и хозяин, говорят, вместе с ними. Вот такие дела.

Стас задумался, глядя по сторонам и пытаясь хотя бы приблизительно подсчитать количество дворов.

– Много, много, не считай, – усмехнулся дед, поймав ход его мыслей. – Хозяин на этой земле состояние уже сколотил, а сам за стеной проживает в таких хоромах, что нам с тобою и не снились. А вон, кстати, и моя домулька. – Старик кивнул в сторону солидного бревенчатого дома, крыша которого была выстелена рубероидом.

– Неплохо, – одобрил Стас. – Один живешь?