Echo

Нарратор — это всего лишь рассказчик, а есть ещё нарравтор и ретардация с брахиколоном — прошу не путать с барахтанием под одеколоном! — и попрошу не затруднять моё продвижение к источнику знаний!

А, а я думал это нарост… Алёша, Алексий, Алексий, Алексий, к источнику Добра и Зла подходим мы (во Имя Господа Нашего подходим!), распознаем двуличие мира сего, вкусив от змия познания, не пройдя места сего (он тянул меня непосредственно в рыгаловку «Нива»), здесь нам крест испытаний и древо познания, эдемский рай, ждущий пришествия блудныя сыннов отечества свояго… российскаго… научнаго (из Архангэлска пешком, блять!)… научнаго ума-розума познания…

Я весь удох.

Эх, Саша, Саша, жизнь наша, что ж ты…

Реальность говно: давай обожрёмси — я это утверждаю, как Диоген, как Ван Гог, как Пелевин и тысячи других нарравторов — декларировал он и растянул лицо в улыбочке, которую я называю «Марфуша» (такая была у Куравлёва в фильме «Афоня», когда он засиял улыбкой для мента, и его физиономия сразу стала соответствовать паспорту его тётки).

Нет-нет, реальность — это, так сказать, реферат надо писать, а обжирались мы вчера.

Олёша, опомнись, хороняка, ересь твоя… Из Новгорода я, рыгаловку вонючую пришла посетить, воды да водкы попить, кутьи-мамолыги поесть…

Вон колонка, там и попей, старая.

Алёша! Алёшенька, сыночек, Цезарь, кайзер, фюрер, фельдфебель, фельдшер, егерь…

Ну вот это вот — «фюрер», «фельдшер», «егерь» — не надо…

…горняк! горняк ебучий! с шапкой и с фонариком!

(И т. п. и т. п.)

Ну вот и мама, не дала даже подумать…

Ты во сколько вчера пришла?

Поздно.

И где ты шаталась? Ушла с вечеру.

В «Танке» были со Светкой.

А почему на ключ закрылась?

Светка со мной ночевала в моей комнате.

А ещё кто?

Никого. Просто… собака была в подъезде — она меня проводила до этажа, стала спускаться… Да и поздно уж совсем…

Ага, пошла Светланка с Ксюшею в саду поспать под грушею!.. Светка твоя хорошему тебя не научит, я чувствую. Как с ней повелась — только по клубам и лазишь да на машинах ездишь. Шалава подзаборная твоя Светка, я думаю. И красится и одевается, как шалашовка последняя, и поведение какое-то вульгарное… Трахается поди направо и налево и тебя завлекает. Сама-то не хочешь в таких трусах шегольнуть по улице — полжопы наружи — да ещё ночью и в соответствующих местах…

Ну мам, хватит, что ты несёшь.

Видаки, рамштейны, пиво, клубы, машины — вот все твои интересы.

Ну какие машины, какие видаки?

Я нашла кассету у тебя под матрасом.

Ну и что?

Как что? Все кассеты у нас в шкафу стоят на полке, а это что — ? Я даже смотреть побоялась. Порнография, да?

Эротика.

Эротика! Какие вы все умные стали! Порнография — скотство, но как же без него, надо ведь знать, что куда вставляется, эротика — всё понятно, но невнятно, а любовь? Эротика — это и есть любовь?! «Делать любовь», «давай займёмся любовью» — на уме только траханье, а любви-то нет! Познакомятся в этом клубе, зальют глаза, подъедут на машине и давай!..

А как же наслушаются «Рамстейна» и насмотрятся видаков?!

…Давай-ка я тебя вот так, а потом вот так, а потом тебя, а потом мы вместе и… и всё это произносится вслух, и делается при свете, старательно и планомерно!.. тфу, мерзость! Советские времена, советские фильмы — парень провожает девушку, весь замирает, чтобы коснуться её руки, весь воодушевляется, окрыляется, читает ей стихи, а если уж поцелует, то это всё…

Конец фильма. И жили они долго и счастливо, как дураки, и на полке брали пирожки… и даже пирожные и пироги когда зарплата.

Тебя хоть раз кто-нибудь провожал, держал за ручку?

Держал, мы даже целовались, бе-бе! А ты как думала!

И когда же это было?

Вчера вечером. Меня пригласил один мальчик — совсем юный такой, стеснительный, воспитанный. Ему пятнадцать лет всего. Учится в консерватории в Москве. Мы гуляли с ним на Кольце… ну, у Вечного огня. Он читал мне стихи — Пушкина, а потом твоего любимого Евтушенко, а потом — на английском (он два года жил в Англии, у него богатенькие родители) — поэта Китса, по-моему… Мы шли под ручку, держались за ручку, и уже появились звёздочки на небе… Мы подошли к ларьку и он… купил… мороженое… а вообще нет — рубчатый сверхпрочный гандон и предложил заняться анальным сексом! Прямо на улице! на лавке! в сортире!

Ксю рассмеялась чуть ли не до истерики. Мать вспыхнула, бросила остатки яичницы, глотнула кофе, резко встала и пошла собираться на работу.

Денег больше, тварь, не получишь. И отцу скажу, не даст. Сиди дома, кукла.

Сама тварь. Подумаешь. Свинья грязи найдёт.

Всё, я на работу.

Пока, мам, целую.

С тобой не разговариваю больше.