E V E Y (СИ)

V удостоился следующего визита Криди спустя несколько бесконечных часов. Он не мог точно сказать. Подвал, в котором они, очевидно незаконно пытались удержать V, находится в оживленной части Лондона. Слух заложника, как и многие другие рецепторы, работали в несколько раз сильнее в сравнении с обычным человеком. Спустя десятки лет, последствия чудовищных экспериментов все еще делали V одной из самых опасных и выносливых машин убийства. Он буквально слышал как улицы Лондона вспыхивают кострами протестов, он мог ощущать металлический запах крови расстрелянных неподалеку людей. Самое гадкое по мнению V было то, что со временем эффект вводимой сыворотки лишь усиливался, неизбежно отдаляя его от физических показателей обычного мужчины. Он все меньше был простым человеком и все больше Монстром. Так он называл себя в минуты особого отчаяния. Но сегодня, когда кровь на лице не дает нормально разглядеть своего врага, V по настоящему ликовал. Заточение и побои не смогли отнять его жажды мести, а лишь подстегнули жидкую ярость, что текла в нем столько лет.

— Ну что, сученок, вот мы и остались один на один. Покажи свои лучшие ракурсы, гребанный урод, ведь сегодня весь Лондон будет наблюдать за твоей казнью!

Красный огонек видеокамеры загорелся в руках Криди. Амбалы принялись методично выполнять свое дело, повалив закованного в наручники мужчину на сырой пол. Корпус и голова стремительно наливались гематомами и кровоподтеками. Удары ногами сыпались градом, и за звуками ломающихся костей Криди с ужасом услышал поднимающийся смех! Этот чертов псих хохотал.

— Ну давай, Криди, я знаю ты можешь лучше! — Кровь во рту не давала словам звучать достаточно четко. Но Криди услышал Его.

И вдруг холодящий душу страх стал наступать на горло ярости. Камера в руках мелко задрожала. Криди не мог поверить в то, что видел сквозь объектив: один за другим, его бойцы падали на пол со вывернутыми в неестественных позах ногами или руками. Хруст шеи последнего солдата и лязг падающих наручников заставил споткнуться Главу Службы безопасности. Камера упала и накренилась вбок, исправно продолжая снимать разворачивающееся действо.

— Нет, этого не может быть! Они избивали тебя больше суток! Умри!

Звуки выстрелов в упор заглушали отчаянные вопли Криди.

— Почему ты не умираешь?! Почему, блять, ты не умираешь!

Револьвер трясся во влажных старческих ладонях так неистово, что последние несколько выстрелов даже не задели V.

— Потому что все это время под маской была не только изувеченная плоть. Под этой маской жила Идея, мистер Криди.

Ноги старика плавно приподнялись перед босыми ступнями подошедшего человека.

— Идеям не страшны пули. Потому что Идеи бессмертны. Я обещал себе, там в Ларкхиле, что ты умрешь от моих рук, смотря в мое уродливое лицо.

Ноги старика мелко затряслись, каблуки лакированных ботинок глухо колотили стену.

Со всей своей нечеловеческой силой V сжимал горло Криди. Он с наслаждением ощущал, как бешеная пульсация его жизни замедляет свой ход. Как ломается каждый шейный позвонок.

— V, остановись! Прошу тебя, V!

Внезапный крик Иви дезориентировал на доли секунд. Рука на шее замерла не ослабляя хватки. V был без маски. Черт, он даже не мог повернуться к ней лицом. Все, что осталось на нем из боевого облачения — это пропитавшиеся кровью и грязью штаны.

— V, твою мать, очнись! Будь здесь, со мной!

Настойчивый приказной тон отрезвлял мужчину, странным образом сглаживая колючую ярость внутри.

Вдруг он словно бы посмотрел на все совершенно под другим углом. Все года заточения, подготовок и планов показались такими… незначительными. Вот его руки, способные проломить череп человеку не прилагая усилий. А под ними жалкий старик, который обмочил свой дорогой костюм перед лицом смерти. И этот жалкий человек был целью его Мести? И сможет ли эта Месть подарить долгожданный покой его израненной душе?

Глаза старика закатились, рот приоткрылся, по инерции пытаясь сделать жизненно необходимый глоток воздуха.

— Тебе не следовало идти за мной, моя дорогая. Я не тот, кто достоин твоего спасения. Ты ошиблась, моя милая Иви.

Девушка лишь хмыкнула и подошла ближе.

— Самый заметный шрам тянется у тебя от виска к уголку рта. Ты хмуришь свои широкие светлые брови во сне и кусаешь тонкие губы. И если лицо было единственным твоим козырем, то прости, но кажется ты проиграл, мой милый.

Он не мог поверить в то, что слышал от нее. Как? Когда она смогла увидеть его! И почему?! Почему, черт всех вас задери, она все-таки пришла за ним после увиденного?!

Старик безвольной тушкой плюхнулся на пол.

V медленно поворачивался в сторону застывшей девушки. Он знал, что не осталось смысла скрывать что-либо от нее. Она была во много раз сильнее и храбрее его накаченного сывороткой тела и погрязшей в отрицаниях души. Это ее изящные пальчики давно обхватывали его горло, и только она решала сколько еще ему жить. Видит несуществующий Бог, он был счастлив осознавать это.