Э.Р. Другой мир

Забралась с ногами на диванчик, открыла разворот и начала читать. Но все время теряла нить повествования. Вспоминала Роберта, его скуластое лицо, умный, ироничный взгляд.

«Нет, так дело не пойдет».

Эмма захлопнула книгу, взяла телефон:

– Алло, пап, ты не будешь против, если я подъеду к тебе в офис? Покажешь мне будущее рабочее место?

– Собирайся, высылаю машину.

– Спасибо, – Эмилия поблагодарила водителя и вышла из машины. Офис отца располагался в деловом квартале. Лаконичные офисные здания: хром, стекло, никаких тебе завитушек. Между ними – небольшие парковые зоны с фонтанами, где в тени деревьев отдыхал офисный планктон.

Она со вздохом посмотрела по сторонам. «Интересно, как бы Роб вписался в это окружение?» Вошла в стеклянный холл, залитый солнцем, поприветствовала кивком знакомого с детства охранника и на лифте поднялась на девятый этаж.

Евгений Павлович был занят на деловых переговорах. Секретарь проводила Эмму в кабинет технического директора.

– Здравствуйте, Кирилл Александрович. – Они были представлены друг другу недавно.

Она знала, что Кирилл был сыном отцовского партнера. Окончил престижный университет, подавал блестящие надежды. Папа не скрывал, что он также возлагает не менее большие надежды на их знакомство. Женитьба детей партнеров как ничто другое могло улучшить финансовую сторону бизнеса.

– Здравствуйте, здравствуйте, Эммочка! – Захватив ее руку, галантно подвел к дивану. – Чай, кофе? – Улыбка не сходила с его лица.

Эмма поморщилась на «Эммочку» и согласилась на кофе.

– Кирилл Александрович, я бы хотела ближе познакомиться с работой, которую мне предстоит выполнять в скором времени.

– Предлагаю перейти на «ты». Просто Кирилл, – в свою очередь поморщился на «Кирилла Петровича» собеседник.

– Эмилия, можно Эмма, – улыбнувшись, она повторно протянула для пожатия руку.

8

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Ты живешь один? – Эмма сидела, упираясь руками в передний край табурета, широко расставив обтянутые джинсами ноги, и раскачивалась вперед-назад.

Когда утром, переступив через Лорда и открыв дверь, она обнаружила выход в другой мир, в ней поднялось такое радостное возбуждение, которое она тут же осадила: «Нашла чему радоваться». Но уже одно то, что выход был, что она его не придумала, что она нормальная, было немалым поводом для радости. Хотя оценка нормальности была под большим вопросом.

Роб помолчал. Он сидел перед своим удивительным столом и ковырялся в электронике. Отвечая на вопросы, он наклонял голову и, улыбаясь, кидал взгляды на девушку.

– Один, – он пожал плечами и, низко наклонившись, сосредоточенно стал всматриваться в открытый блок.

– А где твои родители? – не отставала она.

– Они погибли два года назад. В соседней квартире был пожар, комнату заволокло дымом, я проснулся раньше, успел сползти с дивана на пол и отключился. А они угорели прямо во сне. – Он поднялся со своего места, прошелся по комнате. Открыл шкафчик, вытащил кружку и задумчиво замер с ней в руке.

– Прости, мне очень жаль. – Эмма поднялась и сделала к нему шаг.

– Ничего. Ты не знала. – Роб развернулся и врезался в девушку.

Он был так близко, что Эмма разглядела желтые крапинки на радужке его глаз. «Как у тигра».

Как завороженный Роберт протянул руку к ее лицу, моргнул и, нахмурившись, отвернулся обратно к столу.

Она вернулась на стул, присела на край и стала разглядывает платы на столе.

– Что это за шахта у вас? Что за меха? – она хотела продолжить и спросить, что это за мир, но сбилась и замолчала.

Роб вернулся на свой табурет и, глядя в окно, начал рассказывать:

– Когда под землей находят драгоценную руду и камни, первым делом устанавливают поршень и меха, чтобы гнать воздух в шахты. Строят поселок, привозят рудокопов. Когда вся руда выбрана, шахту закрывают, поселок бросают, молодые рудокопы переезжают на новую шахту, а старики доживают свой век у дыры в горе.

– И много лет вашей шахте? Когда ее закроют?

– Отец говорил, на мой век хватит. Они с мамой переехали на этот рудник совсем молодыми. Я у них появился уже здесь.

– Что значит «появился»? Родился, ты хотел сказать? – уточнила Эмма.

– Я появился. Они стали моими родителями – папой и мамой, – пожал плечами Роберт.

– Откуда появился?

– Не знаю. Расспросы у нас не приветствуются.

За стеной комнаты раздался шум, что-то загремело.

– Томас, ты опять пьян! – закричал истеричный женский голос.

Ответ изобиловал матом, прозвучало имя Литисия.

Эмма, настороженно прислушиваясь, замерла: «Томас, Литисия? Прям парад имен из телевизора». Она поднялась и, повторяя про себя услышанные имена, начала смеяться. В приступе истеричного хохота дошла до кровати и повалилась на нее. Отсмеявшись, она посмотрела на хозяина квартиры: «Хороши имена у рудокопов. Прям Болливуд. И этот Роб», – опять засмеялась.

– Что тебя так рассмешило? – Он подошел к кровати, присел рядом.