Э клана Мишильер

И в самом деле, половое влечение в их случае было более, чем очевидно, — во всяком случае, с его стороны, — хоть и неожиданно, если сравнивать Габриэллу с восхитительной Анаис. Однако, как говорили древние латиняне, «De gustibus non est disputandum»[14]. Вспоминалась по этому поводу ещё одна, хотя и довольно-таки грубая народная мудрость: любовь зла, полюбишь и козла.

«Козу, если быть точным в деталях».

Сейчас в ложе, Габриэлла сидела в пол-оборота к Зандеру, положив ногу на ногу, — отчего подол короткого платья поднялся едва ли не до середины бедра, — и курила длинную сигарету, вставленную в ещё более длинный костяной мундштук. Показалось или нет, но с некоторых пор, а точнее, с того дня, как её чуть не убил императорский Источник, окружавшее девушку золотое сияние стало темнее и гуще. Оно, словно бы, уплотнилось, превратившись в нечто, напоминающее прозрачный, но вполне материальный кокон червонного золота. Вообще, золото чудилось этим утром даже там, где его никогда не было и не должно было быть. Светло-русые волосы Габриэллы казались сейчас скорее золотистыми, чем серебристыми. Золотой оттенок приобрела и её кожа.

«Потрясающе! — признал Зандер, любуясь необычным зрелищем. — Но, скорее всего, это чудо вижу один только я. И это более, чем любопытно, потому что вопрос-то, оказывается, не один. Их ровно два: что это такое, и почему это сияние вижу один лишь я?».

«Нет, — решил он ещё через мгновение. — Вопросов не два, а три, и на один из них я уже знаю ответ. Нет, это — не любовь и не вожделение. Я просто хочу разгадать её тайну. А значит, это все-таки всего лишь научный интерес, любопытство ученого и ничего больше!»

Вероятно, он ещё долго продолжал бы рассуждать на эту многообещающую тему, но его прервали:

— Прошу вас пройти на позицию, ваша светлость.

Зандер кивнул мужчине в строгом костюме-тройке, — черная шерсть, черные лакированные штиблеты, белая манишка и атласный галстук-бабочка, — и, встав из кресла, неторопливо прошел к огневому рубежу. Здесь на столе справа от позиции его уже ожидал заявленный им для состязаний шестизарядный «колониальный» кольт. Сейчас Зандер действовал строго по протоколу. Вынуть оружие из кобуры и убедиться, не стоит ли курок на боевом взводе. Взять револьвер левой рукой в обхват за ствол, повернув дулом вниз, а рукояткой влево, и так далее, и так далее, пока не заполнил патронами все шесть камор. Все движения четкие, выверенные и доведенные до полного автоматизма, так что и думать ни о чем не надо.

Завершив подготовку, он вернул заряженный револьвер на стол и внутренне изготовился, ожидая сигнала.

Итак, ему предстояла стрельба на скорость с дистанции в 20 метров по горизонтально-скользящей мишени. При этом технические характеристики револьвера, — необходимость каждый раз взводить курок, — позволяли сделать за 7-10 секунд, в течении которых мишень будет довольно быстро двигаться перед ним, как раз необходимые шесть выстрелов. Не больше, будь ты хоть трижды ганфайтером на колониальный манер. Лишь бы не меньше!

В ожидании отмашки Зандер встал несколько наискось к белой широкой полосе, отмечавшей границу стрелковой позиции, и широко расставил ноги, так, чтобы затем ему было легче вращать туловище в бедрах, следуя за движением мишени. В этом случае его рука будет оставаться в спокойном положении, так же, как и вся верхняя половина туловища. Все это так же не требовало от Зандера даже малейшего усилия, тело само знало, что и когда ему следует делать. А в следующее мгновение ударил гонг, и, появившаяся перед ним мишень бодро заскользила справа-налево вдоль огневого рубежа.

«Пошла!» — Так быстро, как только мог, Зандер схватил со столика свой револьвер и, беря горизонтальный прицел, начал вращать верхнюю часть туловища в ту же сторону, в которую скользила мишень. Его рука с зажатым в ней револьвером двигалась при этом впереди мишени, удерживая постоянный разрыв в один-два сантиметра.

«Начали!» — Разворачивая тело вслед за мишенью, Зандер постепенно нажимал на спуск, и, когда прицел был правильно взят впереди мишени, выстрелил в первый раз. Второй и последующие выстрелы ударили вслед за первым так быстро, как только возможно. Три медленных удара сердца, шесть выстрелов с равными промежутками, шестьдесят очков и обеспеченное место в тройке лидеров.

«Безукоризненно!» — с поразившим его самого самодовольным торжеством воскликнул он мысленно, и в этот момент произошло сразу несколько событий, каждое из которых, — правда, несколько позже, — заставило Зандера переосмыслить многое из того, что он почитал правдой или истиной. Уютное существование в башне из слоновой кости, построенной им внутри башни Людовика, практически не подготовило Зандера ни как человека, ни как мага к встрече с жестокими реалиями жизни, такой, какая она есть. И шестинедельные труды по самосовершенствованию ничего в этом смысле исправить уже не могли. Но в тот момент, когда рухнуло небо, у него, разумеется, не было времени ни на рефлексии, ни на сожаления, времени не оставалось вообще ни на что.