Е.Б.Ж.

– Штучная работа, по заказу. Даже не представляю, кто и зачем мог такое сделать. Как вы понимаете, данная видеокамера может быть предназначена только для скрытой съемки. На улице, в общественном месте, любой человек имеет право производить съемку, и он не стал бы упрятывать камеру в кулон. Значит, некий агент пробрался туда, где видеосъемка запрещена. Что есть шпионаж. Мы такими вещами не занимаемся, Вика, я вам уже говорил.

– С другой стороны, вы мне говорили, что в нашей фирме умеют хранить секреты, и даже вы не все знаете. Так?

– Да, мне не все подконтрольно…

– Следовательно, можно допустить, что кто-то из наших занимается подобным шпионажем, а мы даже не в курсе?

– Допустить это трудно. Каждый знает, что если его поймают на таких делах, то он из фирмы вылетит. Не из моральных соображений, разумеется, а чтоб не портил нам профессиональный имидж. Поймать же нарушителя не так уж трудно. Существует не только разведка, но и контрразведка. На каждом крупном предприятии сидят свои «контры», которые бдят, чтобы вражина не пролезла в их секреты. Так что, скорей всего, это просто недоразумение. Кто-то где-то кого-то отловил – и решил проверить нас на вшивость. Типа, на всякий случай: вдруг это наша фирма шпионажем балуется?

Вика задумалась. Чего-то не хватало в ответе Брежнева. Какого-то элемента…

И вдруг она сообразила:

– Да, но ведь это украшение находилось на человеке. На женщине, как понятно. И «отловили» не просто скрытую камеру, но и носившую ее женщину! И, раз подбросили кулон нам, значит, она призналась, по чьему заданию работала!

– Чушь! – перебил ее Брежнев. – Разведчик никогда не признается. Наверняка она свалила на нас, хотя работает на какую-то другую фирму по конкурентной разведке.

Вика снова подумала. И выдала новый вопрос:

– Выходит, они ждут от нас реакции. И надо им показать, что это не мы. Как это сделать? И первым делом, как узнать, кто такие «они»?

Брежнев нахмурился. Кажется, ему не понравилось, что Вика вдруг принялась «умничать». До сих пор она была первоклассницей, милой девчушкой в накрахмаленном фартучке, старательно читавшей по слогам азбуку, хоть временами и строила из себя директоршу. Но для нее это было чем-то вроде ролевой игры, как в куклы. А руководил фирмой все же он, Брежнев, и, видимо, надеялся, что Вике никогда не достанет ума, чтобы набрать профессиональный вес и реально подвинуть его с первого места в фирме.

– Хорошо, Вика, я проработаю этот вопрос, – ответил он тоном подчиненного.

«Ну и правильно, – подумала Вика. – Привыкай, Леня!»

– Держите меня в курсе вашего расследования, – сказала она сухо.

Однако прошло три дня, и ничего не прояснилось. Брежнев ссылался на треклятую «конфиденциальность».

– У наших собратьев по профессии – а в некотором смысле наших конкурентов – свои секреты. И они не хотят ими делиться. Имеют право, согласитесь, Виктория!

– Не соглашусь, – ледяным тоном заявила Вика. – Что значит: не хотят делиться? Разве суть профессии «разведчика» не в умении добывать информацию? Так добудьте!

– Задача добычи информации различается по степени сложности. В данном случае, помимо обычной секретности, имеется еще и такой нюанс, как игра не по правилам. Следовательно, секретность тут повышенная. Кроме того, вы не учли, что получить данную информацию нужно у собратьев по профессии. То есть у разведчиков! А они умеют не только хорошо выведывать чужие тайны, но и хранить свои, – хмуро ответил Брежнев.

– Тем не менее скрытую камеру подбросили мне, директору. Это означает, что кто-то подозревает именно нас в нелояльных действиях. Как вы сами говорили, Леонид Ильич, честь фирмы дороже всего! А сейчас кто-то – намеренно или искренне заблуждаясь, – пытается ее запятнать!

Вика по-директорски повысила голос, и Брежнев растерянно заморгал.

– Вы тут разведкой занимаетесь или чем? – громогласно продолжала Вика. – Неужели вы не можете вычислить женщину, которая носила на себе это «украшение»? На кого она работала? И снова вопрос: почему в незаконной видеосъемке подозревают МОЮ фирму?!

Вика вошла во вкус настолько, что даже призабыла, что, кроме нее, имеются еще два пайщика. Однако Брежнев ей не возразил, лишь пообещал утроить усилия по поиску виновников данного происшествия – иными словами, кто, зачем и где занимался скрытой съемкой.

Раздраженная, Вика вернулась домой. В крови кипел начальственный гнев. Ей ужасно хотелось найти Лешего и пожаловаться ему и, может быть, даже снова почувствовать себя в плену его рук… Но гордость не позволяла ей ехать на Покровку и ждать там, как бедная сиротка, когда он изволит объявиться. В конце концов, пусть и благодаря Лешему, у нее есть теперь профессиональный детектив, который сможет ей дать профессиональный совет. А Леший – он кто? Бывший учитель французского, продавший свое жилье за ящик водки! Слабый, ни к чему не пригодный мужик, возомнивший к тому же, что Вика его, видите ли, соблазняет!!!

Недавняя обида подхватила ее на свое черное крыло, и Вика еще долго кипятилась, находя для Лешего новые уничижительные определения…