E 2 (СИ)

   – на очень красивая, Эва. Проcти, что пришлось забрать ее на несколько дней. Я должен был проверить, все ли в порядке. Да и тебе нужно было прийти в себя после тяжелых родов. Можешь не переживать, шрам на животе станет практически невидимым, - Руфус протягивает матери крохотный сверток, и ее глаза наполняются слезами, когда она берет малышку на руки.

   – Необыкновенная девочка. Руфус… с ней все как-то иначе. Не так, как с Элли. Словно это мои первые роды, – немного отстраненно замечает мама, складывая пушистые брови домиком. Только сейчас я поняла, что мамина внешность практически не менялась, пока она не потеряла рассудок. Конечно, дело в хорошей генетике или не слишком активной мимике, но эта совсем юная Эва мало отличалась от той, что я знала, будучи подростком.

   – У тебя две дочери, Эва. Не забывай об этом, - я даже вздрагиваю, узнав в стальном тоне опекуна, отражение голоса Макколэя. Холодном, приказном. Убедительным. Так говорят, когда хотят уверить в своей правоте, но совсем не факт, что она является истиной. - Они обе – особенные.

   – Да, я знаю. Я люблю Элли, ты же знаешь. Но эта девочка… просто чудо. Время останавливается, когда я смотрю в эти голубые глазки. Я назову ее…

   – Как насчет «Энигма»? Загадка. Ее рождение – тайна, не так ли, Эва? Наcтоящее чудо.

   Мама поднимает растерянный взгляд на Руфуса, медленно моргая.

   – Да… ты прав, – и она снова нежно улыбается, поправляя края свертка возле скрытого от моих глаз лица младенца. - Энигма будет ее вторым именем, Руфус. Я хочу называть ее Кэндис.

   Опекун одобрительно улыбается маме. Их отношения кaжутся мне очень странными… отчасти, они напоминают мои отношения с Маком. И Руфус выступает в некой роли покровителя и дрессировщика для моей мамы, это невозможно не почувствовать, особенно сейчас, когда Макколэй научил меня подмечать детали.

   – Мoлодец, Эва. Именно такого ответа я и ждал. Хотел, чтобы ты тоже дала ей имя. Сама. Мне нравится, когда ты настаиваешь на своем.

   – Я боюсь, Руфус… – вдруг шепчет мама, и Руфус склоняет голову на бок, прищурив веки. – Он вернется за мной, да? Роджер.

   – Да, Эва. Боюсь, что да.»

   После просмотра маминого сна, ответов не прибавилось. Только добавились новые вопросы. Но если эта запись и сон является воспоминанием, а не всего лишь сном, то это уже огромный скачок в исцелении мамы. И именно этот отрывок из прошлого проливает свет на тайны моего прошлого.

   Руфус знал мою маму до того, как спас нас, когда мне было десять. Он знал и Элисон. Черт возьми, да он был первым кто взял меня на руки! Получается, сказка про отца и долг перед ним – всего лишь выдумка? Но как все это возможно, и что такого особенного в моем рождении?!

   Может быть, имеется в виду, что мое рождение, как и любого другого человека – чудо? Или здесь таится более глобальная тайна?