Дзынь

Он не был удивлён. Он оставался в предвкушении исцеления от «дзыня», предполагая тем временем продолжать поиск истины, чем, как ему казалось, он занимался всю свою сознательную жизнь. Ему предоставили ключ-карту от номера, который являлся некой пристройкой к основному зданию. «Всё хорошо» – отметил он, осмотрев номер. В нём был собственный кондиционер, а рядом со входом даже имелся небольшой дворик со столом и двумя стульями из кованого железа. «Ах, если бы она была со мной… По вечерам мы бы сидели за этим столом на этих стульях и пили бы лёгкое белое вино, шутили бы и…» – мечтая, он не преминул дзынькнуть ногтем указательного пальца, возможно, левой руки, о железную поверхность стола.

«Nice, nice» – подумал он.

Сегодня он решил лишь заглянуть в замочную скважину и в уже известный ему с прошлого года пивной бар Ма-Че-Те напротив ещё неизвестного ему бара Ма-Те. В скором времени он станет более чем известным не только ему.

Спуск с холма Авентино был отмечен двумя «дзынями» у похожих на туристов девушки и парня, которые до «дзыней» держались за руки. Сначала дзынькнуло у неё. Потом у него. Они остановились и в недоумении посмотрели друг на друга.

– Веселей, – подзадорил он растерявшуюся парочку, проходя мимо.

Они нехотя обратили на него внимание, но взгляды их несколько подобрели. «Мама» – читалась догадка в глазах каждого из них. С того момента к портику с Bocca della Verita, примыкающему к базилике святой девы Марии-ин-Козмедин, то есть, «прекрасной», если покопаться в этимологии слова «козмедин», он уже дошёл, не услышав ни одного «дзыня». На удивление, даже в очереди за возможностью проверить себя на правдивость у благопристойных посетителей из разных стран не дзынькало. «Какие воспитанные» – подумал он. Подходила его очередь. Его оббегали со всех сторон озорные мальчуганы из Голландии, прячась за ним. Уж он-то сразу определил их происхождение по забавному гортанному «р» их мамы и папы. Мальчишки брызгали друг в друга тонкими, но стойкими струйками воды из водяных пистолетов, слегка задевая и его. Мама и папа пытались урезонить своих резвых детишек, но непринужденность и весёлость невольно вовлечённого в их игры мужчины позволяли им думать, что ничего плохого они не делают. Но вдруг почти вся очередь, кроме вышеупомянутых мальчишек, постепенно была вынуждена погрузиться в оханья и аханья после того, как прозвучал истеричный крик некоего молодого скандинава: «What is it? Oh, my god!»,21 а потом и вопль объятой ужасом молодой скандинавки: «Eric, Eric! Where is…».22 Потом они уже кричали на родном языке.

Он толком не понял, что произошло, но всех ожидавших своей очереди погрузить одну из своих конечностей в пасть Тритона попросили покинуть портик с Устами истины и заняться своими делами. Спустя несколько минут на одноимённой площади зазвучала сирена кареты скорой помощи, в которую был помещен молодой скандинав в качестве пострадавшего и молодая скандинавка в качестве его спутницы. «724» – отметил он номер машины лишь потому, что именно таким был его номер для связи внутри офиса, в котором он работал. «Игра цифр» – посчитав знаковым такое совпадение, мистифицировал он.

Мальчуганы из Голландии не были заинтересованы происшествием. Они продолжали искать возможность зацепить друг друга водными струями, то прячась за колоннами, то за чьими-то телами.

«Oh, my god!» – ещё повздыхали туристы и зеваки вокруг, а потом разошлись.

Он тоже, минуя храмы Бычьего форума, двинулся к Палатинскому мосту, чтобы перейти на другой берег Тибра и добраться хотя бы к пивнушке в Трастевере, раз уж не довелось ему пройти тест на честность.

О 13-ом районе Рима он уже имел кое-какое представление, но попадал в него раньше, переходя Тибр по другим мостам. С Палатинского же он попадал сразу на Via della Lungaretta, одну из главных улиц Трастевере, выгодно пересекающую полрайона. Растяжка между домами с надписью «Viva Maria» встречала гостей. Потом, перейдя трамвайные пути, путешественник уже погружался в незатейливый, но очень уютный мирок со скромными бутиками с «вроде бы как итальянскими» вещами, ресторанчиками, выдающими на-гора тонны макаронных изделий в день, и с несколькими пивными и коктейльными барами, в один из которых он и держал свой путь.

Ему казалось странным, что он не слышит «дзынь». «Как скучно они живут» – подумал он.